Кайл проснулся еще на рассвете от странного… кхм, очень странного сна. В нем Соланж была обнаженной и… Он сглотнул пересохшим вдруг горлом. … Позволяла касаться себя в самых запретно-приятных местах… Он было пошевелился, стремясь разогнать послевкусие возбудившего его сна, когда вдруг почувствовал под рукой… мягкость женской груди.

«Она что, обратилась во сне? — замер он. — Такое бывает?»

Кайла бросило в жар…

По всему звериному телу пробежались мурашки.

Он усилием воли, колоссальным, изматывающим усилием, удержал себя в шкуре медведя, запретив себе обратиться и ощутить, как хотелось, нежность кожи Соланж, ее трепетное тепло. И биение тихого пульса…

Он не мог оттолкнуть ее чем-то подобным, испугать и лишиться доверия рыжей лисы.

Вчера он гадал, чем ее успокоить, как заставить дать отдых и телу, и голове, и решение обернуться медведем показалось единственно верным. Мужчине Соланж не позволила бы себя обнимать… От одного только вида его голой груди ее, кто бы подумал, перекинуло снова в лису. А объятия только усилили бы ее панику… Кайл же знал по себе, как изматывают частые обращения. Вот и…

Девушка пошевелилась, но, не проснувшись, уткнулась ему прямо в грудь. Сердце у Кайла взорвалось бешеным перестуком… Даже странно, что спящая не проснулась от его грохота. Он же, не в силах оторвать глаз от красивого тела, ласкал взглядом длинные ноги, плоский живот и изящную грудь с ярко-бордовым соском и понимал, что какой бы железной ни была его выдержка, ее точно не хватит, продолжи он в том же духе любоваться обнаженной Соланж, во сне столь отзывчивой и открытой.

Он как будто бы все еще видел тот сон…

И вдруг его спящая нимфа чихнула. А расслабленное до этого тело напряглось, окаменело…

Кайл понял, что девушка пробудилась и поняла, где находится и в каком именно виде. К счастью, глаза его были закрыты — он прикрыл их на миг, борясь с искушением, — а потому без труда разыграл спящего зверя… Позволил ей выскользнуть из объятий и укутаться в одеяло, а потом, наконец перекинувшись в человека, сладко зевнул и сказал свое «доброе утро».

Опять провоцировал всем своим видом, впрочем, за долгие годы, обращаясь с раннего детства, он привык к своей наготе, сопровождающей каждое возвращение в человеческий облик, и не стыдился ее. В конце концов это было нормально…

Но не для Соланж. Она стояла, запахнувшись по уши в свое одеяло и глядя в сторону…

— Оденься, пожалуйста, — попросила без обычного вызова в голосе.

Кайл послушно принялся одеваться. Мало того, что от взгляда на девушку, полностью обнаженную под своим покрывалом, у него закипало воображение, так еще дикая, будто животная нежность, разливаясь по телу, стопорила дыхание. Неприкасаемая Соланж, его ядовитая Соль доверилась ему этой ночью и заснула в его, пусть медвежьих, но все же объятиях! Это ли не волшебное чудо? Мог ли Кайл хотя бы мечтать о таком, наблюдая в течение последнего года, как каждого ее мужа выносят из спален ногами вперед?

— Где живет Эссекс? — спросила, врываясь в его размышления, девушка.

Он обернулся и посмотрел на нее.

— Готова отправить посланца с ответом? — отозвался ответным вопросом. И так как девушка промолчала, крепко сжав губы, догадался: посланца не будет. — Сама пойдешь к Эссексу?

Соланж повторила:

— Где он живет?

— Я тебя провожу.

Ему показалось или Соланж совсем тихо, но выдохнула от облегчения. Неужели считала, что он бросит ее? Отпустит к этому упырю в одиночестве? Глупышка просто не понимает, как много для него уже значит… как долго и муторно он мечтал о подобном моменте… просто быть рядом… смотреть на нее и…

— Тогда сделай это прямо сейчас. — Совершив чудеса изворотливости, она успела одеться под одеялом, и уже стояла у двери. — Ну, ты идешь? — спросила, не глядя в глаза.

Кайл понял, что даже без мыслей о том, что он глазел на нее обнаженную, ей стыдно за слабость, которую, как ей виделось, она допустила, уснув рядом с ним этой ночью. Ее это гложет…

— Пошли, — сказал и сжал зубы.

В коридоре, замерев у дверей Шекспировой комнаты, Соланж постояла прислушавшись, а потом постучала. Никто ожидаемо не ответил, и она, вскинув вверх подбородок, с решительным видом направилась вниз. Мысленно, верно, торговалась с Эссексом о родных и мальчишке, но внизу, у самого выхода, их подловила хозяйка. Глядела неприветливо, с неким прищуром, но попрекать ночным шумом не стала: понимала, должно быть, что против важных господ лучше не заикаться. Но вот если у постояльцев такие друзья, с них можно стребовать плату побольше…

— Время платить за постой, — прогромыхала она, уперев руки в бока. — И если вас в комнате двое, — она окинула Кайла оценивающим взглядом, — то цена разом удваивается. — Голос ее потеплел и смягчился. — Ты не сказал, что подселишь дружка, — в сторону Соль, — а я женщина одинокая… — многозначительный взгляд уже в сторону Кайла, — слабая и нуждаюсь… — говорившая дернула плечиком, всколыхнув свое пышное декольте, — в средствах для жизни. И справлении прочих естественных надобностей…

Соланж шумно фыркнула, чем мгновенно разозлила хозяйку, и Кайл, желая сгладить углы, широко улыбнулся.

— Мы непременно заплатим, моя прекрасная леди, — пообещал, возвращая хозяйке многозначительный взгляд. — Возможно, в течение дня. — И подмигнул.

Гневная складка на лбу женщины разом разгладилась, и она улыбнулась в ответ.

— Жду не дождусь, — ответствовала она. И вдруг кинула в спины своим постояльцам: — Только лошадь свою уберите. Здесь не конюшня, чтобы вы знали!

Кайл переглянулся с Соланж.

— Откуда здесь лошадь? — спросила она.

— Понятия не имею.

Под окнами пансиона в самом деле понуро стояла та самая кляча, которую они прикупили для выезда в лес.

— Странно. — Кайл с подозрением глянул по сторонам. — Я бросил эту кобылу на Лондонском мосту у какого-то кабака. И вот она здесь… Каким образом?

Он заметил, как, тоже глядя по сторонам, девушка сделала к нему шаг. Как будто искала защиты. И это обрадовало его.

— Кто-то за нами следит? — спросила Соланж. — Люди Эссекса?

— Если бы это были они, нас бы нашли еще прошлой ночью, когда мы вернулись из леса. Нет, здесь что-то другое… Или кто-то другой…

— Кого ты имеешь в виду?

— А ты подумай сама, кто заплатил немалые деньги, а желаемого не получил?

— Уильям Сесил, секретарь королевы? — чуть слышно предположила Соланж.

Кайл вскинул брови.

— Вот именно. Но что-то мне говорит, что один из влиятельнейших людей Англии вряд ли стал бы приводить в пансион нашу лошадь, не забрав прежде тебя. — И решительно отметая подобную мысль: — Нет, это тоже не