Наконец она подняла с пола два оставшихся ведерка и, вытирая на ходу лицо рукавом, пошла к лестнице.

Спустившись до самого низа длинной лестницы, Лиззи направилась к боковой двери, чтобы выйти наружу. Но там оказалось заперто. Чувствуя, что сдерживаемые слезы грозят вот-вот перейти в рыдания, Лиззи поспешила к парадной двери.

Едва она дошла до выхода, как из одной из комнат (быть может, из библиотеки) резко выступил сэр Джаспер, едва не столкнувшись с Лиззи. Он воззрился на нее с негодованием, но потом обратил внимание на ведра в ее руках и рабочий фартук и, видимо, вспомнил, что уже успел накричать на нее, увидев, как она обрезает ветки его кустов.

– А! Вы та самая флористка! А я уж на мгновение спутал вас с одной из тех ужасных девиц, что навязала нам Ванесса. Давайте-ка открою для вас дверь…

Через мгновение Лиззи уже оказалась снаружи, спускаясь по низким ступеням к гравийной дорожке. Она без труда отыскала сарай, где хранился садовый инвентарь. Мистер Дудли уже ушел, однако он оставил в двери ключ, так что Лиззи смогла зайти внутрь. Она поставила на место ведра, повесила на крючок за дверью фартук. Затем нашла крюк для секатора.

Некоторое время девушка просто стояла, вдыхая специфический, немного затхлый и отдающий плесенью запах сарая. Он сильно отличался от того пьянящего аромата цветов, что царил сейчас в бальном зале, однако действовал на Лиззи утешающе. Теперь ей предстояло вернуться в дом, одолеть несколько пролетов лестницы до бывшей детской и принять ванну. Вот только будет ли вода достаточно горячей? Лиззи в этом сильно сомневалась. Чем больше она об этом думала, тем менее привлекательной казалась ей мысль вообще готовиться к предстоящему балу. Но не могла же она остаться в сарае и скрываться здесь всю ночь!

Сад был поистине великолепным, и, хотя Лиззи уже открыто плакала, бродя по дорожкам, она не могла не оценить его пышную прелесть. Окружающая ее красота заставляла девушку плакать еще сильнее, страдая за себя и за Хьюго. Он собирался жениться на женщине, которая сможет помогать ему в карьере, которая станет надлежащим образом воспитывать его детей, которая всегда будет с ним рядом – красивая, практичная и, возможно, слишком требовательная. Но будет ли Электра любить его так же, как любит она?

Так, размышляя, она незаметно для себя дошла до низкой изгороди и поглядела на простирающиеся за ней широкие заливные луга и бегущую между ними реку.

Вспомнив, как мистер Дудли обмолвился, что река эта частенько выходит из берегов, Лиззи захотела пойти на нее посмотреть. Текущая вода всегда успокаивает, подумала она. Она не собиралась идти ни на какой бал. И не собиралась слушать официальное объявление о помолвке Хьюго и Электры. Ей больно было даже думать о том, что именно должно вот-вот произойти. И в то время как все собравшиеся по этому случаю будут считать, что именно Электра составила прекрасные композиции, сама Лиззи и Хьюго, равно как и ее подруги, будут знать, что в действительности эту красоту создала она. И хотя бы это ее утешало.

Так, погруженная в грустные раздумья, Лиззи набрела на тропинку, ведущую через луга, и вскоре оказалась на берегу реки. Вода и впрямь успокоила ее, и Лиззи даже тихо рассмеялась, представив себя в роли Офелии, лежащей в воде с букетом полевых ромашек в руках. Пройдя вдоль реки, она нашла скамейку, которую поставили здесь, очевидно, потому, что отсюда открывалась наилучшая панорама реки и просторных лугов на другом берегу, где на горизонте виднелся прелестный городок, большей частью различаемый благодаря высокой колокольне. Все вокруг было какого-то неуловимо золотистого оттенка, точно на картинах Джона Констебля.

Казалось, этот уик-энд – притом что была еще только середина субботы! – будет тянуться вечно. Лиззи вновь вспомнила их появление в поместье. Если бы она надела тогда что-то другое! Если бы не решила изображать из себя журнальную кокетку в коротком платье и с косыночкой на голове!

Тут ей внезапно пришли на ум сказанные Ванессой слова, когда девушки извинялись за опоздание. «Разве вы не взяли от вокзала такси?» Теперь, вдумавшись в эти слова, Лиззи поняла, что как раз в том городке, что казался издалека таким очаровательным, вероятно, и находится железнодорожная станция.

Раз есть станция – значит, есть и поезд до Лондона. Вроде бы так близко – в пределах видимости! – и в то же время так далеко. Как ей туда попасть?

Лиззи посидела немного на лавочке, раздумывая. Теперь, когда в голове у нее засела эта идея, ей непременно захотелось ее осуществить. Если она уедет сейчас, то вовсе не будет выглядеть жалкой Золушкой, вместо кухни отправленной на чердак. Она возьмет судьбу в свои руки и покинет то место, где ей столь открыто не рады.

Лиззи резко поднялась и двинулась дальше, лихорадочно размышляя на ходу. Наконец она дошла до небольшого изгиба реки и там разглядела привязанную на берегу лодочку.

Девушка заторопилась, чтобы как следует осмотреть находку. В лодочке, как оказалось, имелись весла. И выглядела она вполне надежной. Тут Лиззи приняла решение и мигом повернула обратно к дому, едва не срываясь на бег.

Зная, что боковой вход заперт, Лиззи вошла в дом через кухонную дверь, которая была оставлена открытой для персонала кейтеринга. Как можно быстрее, стараясь ни с кем не столкнуться, Лиззи проскользнула через группу слуг, выскочила из кухни через обитую зеленым сукном дверь и оказалась в основной части дома.

Все, по-видимому, сейчас находились в гостиной, собираясь там в ожидании праздничного ужина. И Лиззи пришлось подождать, съежившись в самом конце коридора, пока с лестницы спустится незнакомая пара. Для ужина, как показалось Лиззи, было еще слишком рано, но она припомнила, как Ванесса предположила, что он будет в семь – раньше обычного, поскольку после него ожидался большой бал.

Взбежав в мансарду, Лиззи сильно запыхалась. Но это ее не остановило. Она устремилась в спальню и быстро достала свой чемодан. Найдя джемпер, она повязала его за рукава вокруг талии, чтобы не нести в руках. Затем накинула непромокаемый плащ, схватила сумочку, перекинув ее ремешок через шею – и была готова отправиться в путь!

Уже выходя из спальни, Лиззи решила все же оставить подругам записку. Для этого ей пришлось вырвать страничку из своего ежедневника. Найденным у себя в сумке крошечным карандашиком она написала:

«Мои милые Александра и Мэг! Я уезжаю обратно в Лондон. Со мной все будет в порядке, так что, пожалуйста,