оторвалась от реальности со своим расследованием, – сделал вывод Влад. – Пропадаешь где-то целыми днями, я тебя совсем не вижу. Кстати, можешь наконец рассказать, что выяснила?

– Извини, это долгая история, давай позже. Мне сейчас надо кое-кому позвонить.

Я набрала Марию Серпокрылову и вкратце пересказала ей события сегодняшнего дня.

– Вот это да! – ахнула Маша. – А ведь я могу поклясться, что Ирина ни сном ни духом не знает про любовницу мужа!

– Вполне возможно, так оно и есть, жены часто узнают последними.
– А какая, в сущности, разница, чья дочь Ева – старшего Валерия Чудновца или младшего? Что это меняет?

– Ну что ты, ситуация меняется кардинальным образом. Ты вспомни, о чем мечтает старший Чудновец: построить сильный род, посадить мощное генеалогическое древо. Пока что у этого дерева только одна ветвь – старший сын Валерий: он женат на правильной женщине, у него двое детей, он занимается семейным бизнесом. Младший сын Геннадий – изгой, воспитывает байстрюков. На дочь Ларису тоже надежды мало, дай ей волю, все деньги семьи спустит на бездомных собак. А тут вдруг выясняется, что Валерий собирается бросить жену и оставить мебельный бизнес. Более того – у него уже и ребёночек на стороне имеется. Что будет с родовым гнездом? Оно практически разорено! Господин Чудновец весьма отрицательно относится к чужим байстрюкам, но что скажет о своём? По документам Ева не имеет отношения к его роду, а по крови? Не откажу себе в удовольствии посмотреть на его реакцию.

– Ты собираешься встретиться с бизнесменом?

– Конечно. Только дождусь, когда он вернётся из Китая.

– Подожди-ка, ты же не думаешь, что Чудновец-старший убил любовницу сына? Хозяин дачи сказал, что там и печь старая, и проводка. Скорее всего, это был несчастный случай.

– Может, да, а может, и нет. Следствие разберётся. В любом случае в этом деле еще рано ставить точку.

Маша помолчала, потом сказала:

– Я себя чувствую, как на американских горках, всё меняется так стремительно, что аж дух захватывает. А что насчёт Евы? Ты будешь ее удочерять?

– Смотри, какой расклад: мать Евы умерла, от отца ни слуху ни духу. Все говорят, что он в командировке, однако связаться с ним не могут. Вдруг его тоже нет в живых? Дедушка Евы ненавидит внебрачных детей до трясучки. Я лично готова удочерить Еву в любой момент и настроена весьма решительно.

– Помни, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, – заверила подруга.

Весь вечер я собиралась с духом, чтобы рассказать Владу правду об Аделаиде и о своих планах относительно Евы. Еще недавно я была уверена, что жених привязан к малышке и поддержит идею удочерения двумя руками, но теперь сомневалась. А вдруг нет? Вдруг он только и ждёт, когда мы освободимся от лишней заботы? Одно дело – поиграть полчаса с милым ребёнком, которого кто-то другой кормит, одевает и воспитывает, и совсем другое – самому круглосуточно этим заниматься. В итоге я смалодушничала и пошла спать, решив, что расскажу завтра.

Ночью мне снился кошмар, в котором фигурировала Александра Айхнер. Я понятия не имела, как она выглядит, но во сне точно знала: вот эта женщина – она. Саша открывала рот, пытаясь мне что-то сказать, но изо рта вырывался лишь детский плач.

– Я не понимаю! – кричала я ей в ответ.

Внезапно откуда-то возник огонь, он мгновенно охватил Александру, она заполыхала, словно спичка, и протянула ко мне горящие руки. За мгновение до того, как сгореть в ее объятиях, я в ужасе проснулась.

Однако плач не прекратился. И раздавался он из детской.

Я вылезла из постели и пошла смотреть, что случилось.

Ева лежала в своей кроватке, махала ручками и плакала, Ольги Вадимовны в комнате не было. Должно быть, она отлучилась в ванную. Я взяла Еву на руки и стала укачивать. Прошло пять минут, девочка уснула, а няня так и не появилась. Я положила Еву обратно в кроватку и отправилась на поиски няни.

В ванной ее не оказалось, на кухне – тоже. Я поскреблась в туалет и шёпотом спросила:

– Ольга Вадимовна, вы тут?

Молчание было мне ответом.

Я обошла всю квартиру, заглянула даже в шкафы-купе, но женщины нигде не было. Проходя мимо входной двери, я случайно обнаружила, что она приоткрыта. Причём верхняя одежда Ольги Вадимовны и ее сапоги были на месте. Да что же это такое! Сколько еще продлится это издевательство?!

Я кинулась в спальню.

– Влад, просыпайся, няня пропала!

Любимый повернулся на другой бок.

Я трясла его за плечо:

– Просыпайся, говорю, няня ушла!

– Люська, что ты несёшь? Как наша прекрасная няня могла уйти? – пробормотал жених, открывая глаза.

– А вот прямо так и ушла, в тапочках и халате! Видимо, Искра права, квартира проклята, здесь водятся призраки, няня не смогла вынести гнетущей обстановки и сбежала в чем была. Надо пригласить попа и освятить квартиру. Что ты об этом думаешь?

Влад со стоном оторвал голову от подушки:

– Который сейчас час?

– Начало четвёртого.

– Господи…

– Вот и я о том же. У тебя есть знакомый поп?

Влад потянулся за телефоном:

– Я звоню Ольге Вадимовне.

– Третья няня за неделю! – воскликнула я. – Если бы мы участвовали в конкурсе на худших работодателей, то победили бы со значительным отрывом.

На кухне раздалась мелодичная трель. Я метнулась туда и вернулась со смартфоном.

– Она даже телефон не взяла, убежала в панике, спасая свою жизнь. Влад, что делать-то будем?

– Будем искать другую няню. Как показывает опыт, нам с ними необычайно везёт.

– Как ты можешь шутить в такую минуту?

– А что, надо плакать? Уныние – это грех. Давай-ка выпьем кофейку, раз уж проснулись в такую рань.

Попугай Фридрих, нахохлившись, сидел на жёрдочке в клетке, наше появление в ночное время он воспринял как вторжение в личное пространство и демонстративно отвернулся к стене.

Когда кофе был разлит по чашкам, я решила, что пора открыться.

– Влад, я должна рассказать тебе о моем расследовании.

И я поведала о перипетиях последней недели. Влад пил кофе и слушал меня не перебивая.

– В общем, – подытожила я, – самое главное заключается в том, что Александра Айхнер мертва, а ты не отец Евы.

– Я знаю, – спокойно отозвался жених.

– Что ты знаешь?

– Что я не отец. Я сделал анализ ДНК.

– Когда?

– Когда сбежала первая няня. Помнишь, ты еще оставила меня одного с Евой?

– Почему же ты мне сразу не сказал?

– Я подумал, что ты расстроишься, ты так привязалась к Еве. Сказал только Искре, но взял с нее слово, что она тебе не