вида отдыха, который они хотели бы. Бригита с самого начала была в плохом настроении. Шестнадцать – это не самый лучший возраст для девочки, чтобы отправиться на отдых с мамой и младшим братом. Они недооценили количество часов в пути: это была долгая утомительная поездка из Кале до палаточного лагеря, забронированного Мамой возле Ла-Рошели на побережье Атлантического океана. Бригита, окруженная багажом со всех сторон, притворялась спящей на заднем сиденье крохотной машины. Всю дорогу она не снимала свои огромные наушники. Она не обращала внимания на живописные французские деревушки, мимо которых они проезжали, на виноградники и поля подсолнухов.

– Посмотрите на этот милый пейзаж, – уговаривала их Мама, а в ее голосе слышались возрастающие нотки отчаяния.

– Мне все равно, – отвечала Бригита.

– Посмотрите на эту маленькую прекрасную деревушку, – не унималась Мама.

– Просто скажи мне, когда мы наконец-то приедем.

В палаточном лагере семь дней подряд шел проливной дождь. Все приуныли. Однажды утром Бригита без предупреждения выбросила из палатки спальный мешок Джо, пока он гулял.

– Он вонял, – угрюмо объяснила она. – Из-за него я плохо себя чувствовала. Я больше не могла терпеть эту вонь.

Начавшиеся дожди промочили спальник.

– Я не собираюсь вмешиваться, – сказала Мама. Даже ее терпение подходило к концу. – Разбирайтесь между собой. Это ваша ссора.

– Где мне тогда спать? – возмущался Джо. – Он весь мокрый!

– Мама, но он вонял, – ответила Бригита. – Ты даже не представляешь насколько сильно. Я не знаю, что он в нем делал.

Этими словами Бригита пыталась расположить к себе мать. Спальник юного мальчика, конечно же, сильно вонял органическими запахами новых и неисследованных гормонов: дурно пахнущими выделениями ног, подмышек и промежности.

– Мы должны купить другой спальный мешок, – заявил Джо. – Я не собираюсь снова спать в этом. – Даже тогда он был упрям.

– У нас нет денег, – возразила Мама. – Ты можешь поспать в моем, пока мы не просушим твой под солнцем.

Джо попробовал спать в мешке матери, но он так странно пах, словно сам воздух в нем медленно разлагался. Мама попыталась спать в машине, изогнувшись на маленьком заднем сиденье, которое застелила кофтами и полотенцами. Джо разбудил ее рано утром.

– Мама, я не могу спать в твоем спальнике, – сказал он, но не упомянул о запахе. – Давай я буду спать в машине.

Спустя неделю погода улучшилась, и Мама заснула под пляжным зонтиком, из-за чего у нее сильно обгорели икры.

– Ноги тоже нужно держать в тени, – посоветовал ей Джо.

– Я держала, – возразила она. – Но солнце переместилось.

Они не только неправильно определили расстояние от Кале до побережья Атлантического океана. Мама к тому же безнадежно просчиталась с необходимой денежной суммой.

– Мы едем в палаточный лагерь, – сказала она. – Зачем нам деньги? Мы можем питаться хлебом, сыром, солнечным светом и свежим воздухом.

Когда они только выезжали из Лондона, эту идею окутывал романтический флер. Поездка из разряда «назад к природе», паруса над головами, песок между пальцами, долгие дни на пляже, вечера в бассейне, костры, долгие прогулки, простое и здоровое питание. Их счастье оказалось недолгим. Бюджетный палаточный лагерь был похож на полигон: ряды острых гравийных дорожек с тщательно выверенными пятачками для тентов – стоявших ровно, но слишком близко. Травы почти не было. До зловонного туалета нужно было далеко идти, а еще больше времени занимала дорога до пляжа. Правила гласили: «Разводить костры запрещено». Иллюзии моментально развеялись. В первые два дня они потратили на обеды и напитки в лагерном баре почти треть своих сбережений. По вечерам шли сильные дожди, поэтому они сидели в палатке, а Мама с тревогой считала оставшиеся деньги.

– Мы устроим настоящий отдых на природе, – сказала она приподнятым тоном. – Отныне мы все готовим сами. И больше никакого алкоголя.

Бригита восприняла этот запрет, как посягательство на свою подростковую свободу, ведь она уже могла пить ровно столько, сколько сама пожелает.

– Во Франции можно пить с двенадцати лет, – заявила она матери.

– Мы купим бутылку дешевого вина в супермаркете, и ты сможешь выпить один бокал во время завтрака, – пошла на компромисс Мама.

Они действительно жили на одних багетах и сыре. И свежем воздухе. Пили дешевое красное вино. В первую неделю солнце почти не показывалось. В бардачке хэтчбэка Мама держала заначку, чтобы было чем оплатить бензин на обратную дорогу. Но Джо и Бригита нашли ее и украли. Без всякого злого умысла. Просто таскали по несколько банкнот. И спускали их на мороженое, ром и колу. В кондитерской они купили эклеры со свежим кремом. А еще лосьон после загара. Ходили на гавайскую вечеринку возле лагерного бассейна и пили там пина-коладу. Когда Мама обнаружила пропажу, она обхватила голову руками и зарыдала. Джо часто думал о том, что это был худший момент в его жизни. Вид одинокой рыдающей матери в их жалкой палатке во время отдыха, о котором она мечтала, – что может быть хуже.

Стало бы легче, если бы Мама винила их. Это было бы честно. Но Мама винила себя. Не в силах выдержать угрызения совести, Джо выбежал из палатки и на целый день ушел в лес, желая, чтобы сосновый лес поглотил его.

«Именно это я и делаю, – подумал Джо, пока лежал на тонком матрасе в колокольне, – я бегу. Я не могу столкнуться с последствиями своих действий, поэтому я убегаю прочь. И все еще бегу».

Палаточный лагерь пришлось покинуть на четыре дня раньше – как раз когда наконец потеплело. Мама настаивала на том, что всю дорогу до Кале необходимо ехать со скоростью сорок миль в час.

– Это единственная возможность сэкономить топливо, – объяснила она детям.

Это могло служить своеобразным наказанием. Примерно каждый час приходилось где-то останавливаться, чтобы Мама могла натереть лосьоном обгоревшие на солнце ноги. Утомительное путешествие стало пыткой не только для детей, но и для самой Мамы. Они обшарили все кошельки и карманы в поисках монет, но найденной суммы едва бы хватило даже на то, чтобы заправить машину. На протяжении двадцати четырех часов они ничего не ели. Только на заправке наполнили пустые бутылки водопроводной водой.

– В ней полно микробов, – предупредила Бригита. – Они убьют нас всех.

Их раздражение и голод постепенно усиливались, поэтому Мама попробовала снять деньги с карточки в банкомате Алансона.

– Она не сработает, – запричитала она и закрыла лицо руками, чтобы не видеть сообщение об отказе в обслуживании. – Я знаю, что не сработает. – Они втроем затаили дыхание и ждали. Банкомат вернул карту. – Я знала, что превысила лимит, – зарыдала она. – Мне кажется, вы совсем не понимаете, насколько дорого содержать