Шрифт:
Закладка:
Однако правоохранительным органам удалось обнаружить свидетелей, охарактеризовавших Лео Франка и его отношение к Мэри Фэйхан совсем иначе. Так, например, некая Дьюи Хьювелл (Dewey Hewell) рассказала об этих отношениях в следующих выражениях: «Я работала на карандашной фабрике четыре месяца. Я уволилась в марте 1913 года. Франк разговаривал с Мэри Фэйхан два или три раза в день в [помещении] металлического участка. Я видела, как он держал руку на её плече. Он обращался к ней «Мэри». Он вставал довольно близко к ней. Он наклонялся, [заглядывая] в её лицо»[21]. А когда у мисс Дьювелл поинтересовались, наблюдал ли кто-либо ещё подобное общение Лео Франка с Мэри Фэйхан, девушка ответила: «Все остальные девушки находились там в то время, когда он разговаривал с нею. Я не знаю, о чём он беседовал с нею».
Согласитесь, это очень неожиданное свидетельство, особенно в контексте того, что Лео Франк утром 27 апреля не вспомнил Мэри Фэйхан не только тогда, когда ему назвали имя и фамилию убитой, но даже не узнал её после предъявления трупа в морге! Чтобы вспомнить девочку, управляющему пришлось отправиться в свой офис и свериться с зарплатной ведомостью! Не кажется ли вам, что кто-то крепко врал, ссылаясь на плохую память, и сильно переигрывал, изображая неспособность припомнить? Во всяком случае детективам Лэнфорда именно это и показалось.
Но может быть, Дьюи Ньювелл в силу неких причин, скажем, личной неприязни, оклеветала Лео Франка? Свела некие стародавние счёты… выместила обиду…
Нет, ничего подобного! Другая девушка — Рут Робинсон (Ruth Robinson), никак не связанная с Дьюи Хьювелл — рассказала практически то же самое. Вот существенная часть её показаний: «Я видела, как Лео Франк разговаривал с Мэри Фэйхан. Он рассказывал ей о её работе, не очень часто, впрочем. Он просто говорил ей, как надлежит работать на её месте. Рассказывая о её работе он стоял достаточно близко к ней. Он показывал, как надлежит вставлять ластик в карандаш. Он просто брал карандаш и показывал, как это следует делать. Это всё, что видела из того, что он делал. Я слышала, как он разговаривал с нею, называл её Мэри. Это было минувшим летом [то есть летом 1912 г.]»[22].
События, описанные в показаниях Дьюи Хьювелл и Рут Робинсон, разделяет около полугода — первая работала на фабрике с декабря 1912 г. по март 1913 г., а вторая говорит о том, чему была свидетелем летом 1912 г. — но нельзя не видеть их несомненного сходства! Лео Франк вне всякого сомнения хорошо знал Мэри Фэйхан, но почему же он не захотел признаться в этом детективам, появившимся в его доме утром 27 апреля, а затем ломал комедию в морге?
С изложенными выше показаниями отлично согласовывался рассказ рабочего Уилльяма Тёрнера (W. E. Turner), ставшего свидетелем любопытной сценки приблизительно за месяц до убийства Мэри. Вот в каких словах он описал увиденное: «В марте этого года я работал в «Национальной карандашной компании». Я видел, как Лео Франк разговаривал с Мэри Фэйхан на втором этаже примерно в середине марта. Происходило это как раз перед обедом. Других людей в помещении не было. Она собиралась пойти работать, а он остановился, чтобы поговорить с нею. Она сказала, что ей нужно работать. А он заявил ей, что он — начальник фабрики и желает побеседовать с нею, а она повторила, что ей пора работать. Девочка отступила, а он приблизился к ней, разговаривая. Последнее, что я слышал из его уст, было то, что он желает поговорить с нею. Это всё, что я видел или слышал»[23].
Свидетель дал необходимые пояснения, сообщив, в частности, что подслушанный разговор происходил возле кабинета Лемми Куинна (Lemmie Quinn) непосредственно перед полуденным свистком. В то время Тёрнер не знал кем являлась девочка, с которой разговаривал Лео Франк, но впоследствии он это выяснил, задав соответствующий вопрос одному из работников фабрики с 4-го этажа.
Ещё более неожиданные показания дали девушки Миртис Кейто (Myrtice Cato) и Мэгги Гриффин (Maggie Griffin). Они утверждали, что лично были свидетелями того, как управляющий Лео Франк в течение рабочего дня 3 или 4 раза уединялся в женской раздевалке на 4-м этаже с Ребеккой Карсон, дочерью той самой вдовы, которая сообщила полиции о странном поведении Джеймса Конли[24]. По меркам того времени уединение мужчины с девушкой в женской раздевалке — это почти синоним интимной близости, джентльмен не должен допускать подобных ситуаций хотя бы для того, чтобы не компрометировать даму!
Особо следует подчеркнуть, что сама по себе личность Ребекки Карсон рождала обоснованные вопросы и подозрения. Ребекка несмотря на свою молодость [21 год] не являлась рядовой работницей — она возглавляла довольно крупную бригаду из 13–15 подростков, занимавшуюся сортировкой поставляемых материалов. Зарплата Ребекки была весьма неплоха — 10$ в неделю, то есть 2$ за рабочий день. Подобный заработок по меркам того времени был выше среднего для мужчины, занятого неквалифицированным трудом! Кстати, сугубо для справки можно упомянуть, что заместитель управляющего фабрикой получал 80$ в месяц, что было всего лишь в 2 раза выше зарплаты Ребекки [а месячная ставка Лео Франка составляла 150$].
Ребекка Карсон явно находилась в привилегированном положении и постороннему человеку сложно было понять, почему девушка пользуется необычными преференциями со стороны руководства фабрики? Показания Кейто и Гриффин объясняли эту загадку предельно просто и при достоверно — Ребекка Карсон не отказывала управляющему в его сексуальных запросах и была готова удовлетворять их по первому требованию буквально на рабочем месте, если точнее, в раздевалке. А за подобную безотказность Лео Франк благодарил Карсон в меру своих возможностей — очень хорошей для девушки должностью, повышенной зарплатой, покровительством, наконец.
Кстати, сама Ребекка Карсон категорически отвергала любые сообщения о совместных с Лео Франком посещениях раздевалки, прекрасно понимая тот подтекст, что кроется в подобных рассказах. Однако никто никогда так и не смог прояснить вполне естественный вопрос: в силу каких же заслуг девушка, работавшая на фабрике без году неделю, заняла свою должность и получила хороший оклад?
Впрочем, вернёмся к коронерскому следствию.
Чернокожая свидетельница Мэйми Китченз (Mamie Kitchens) рассказала о том, что однажды наблюдала лично: «Я находилась в раздевалке вместе
