Македа, Джулия словно очнулась от оцепенения. На мостовой под барочными балконами, перед воротами богатых вилл толпились простолюдины и мещане, аплодировали проезжающим, вытягивали шеи, пытаясь разглядеть внутри кареты невесту, дочь хозяина Палермо, будущую княгиню Ланца ди Трабиа.

Иньяцио в сердцах опустил занавеску. Джулия повернулась, чтобы посмотреть на силуэты за окном.

– Они собрались… посмотреть на меня? – спросила она тихо, крепко сжимая букет. Внезапно она стала сама собой – пятнадцатилетней девочкой накануне важного события, которое изменит ее жизнь.

– Они собрались посмотреть на нас. – Иньяцио подался вперед. – Флорио – это Палермо. Пьетро, твой будущий муж, имеет титул вице-короля, но помни, что сначала мой отец, а теперь я, это мы покупали земли, фабрики и людей, которые там работают, а ты – моя дочь, дочь хозяина. Мы богаты, это мы построили этот город, шаг за шагом.

Джулия слушала его, затаив дыхание. Отец часто разговаривал с ней, как со взрослой, но никогда не говорил с такой прямотой.

Иньяцио не заметил ее изумления.

– Слушай меня внимательно. За тобой хорошее приданое. А знаешь почему? Твоя мать тебе что-то объяснила?

– Мама говорила мне… про другое, – пробормотала Джулия, покраснев от смущения.

– Ах да, понятно. – Складка на лбу Иньяцио разгладилась, и он улыбнулся.

Он крепко сжал руку дочери, холодную, напряженную.

– Послушай меня. За тобой приданое в четыре миллиона лир, это огромная сумма[11], но поскольку семья твоего мужа денег не зарабатывает, а я не желаю оплачивать прихоти аристократов, я поставил условие, чтобы ты, обсудив с мужем, решила, в какое дело вложить эти деньги. Адвокат Криспи включил пункт в брачный договор.

Джулия озадаченно смотрела на отца.

– И что это значит?

– Значит, что я не хочу, чтобы семейство Ланца ди Трабиа распоряжалось тем, что принадлежит тебе по праву, ведь никогда не знаешь, как повернется жизнь. Пьетро выберет дома и земли, я куплю их на твое имя, взяв средства из приданого. – Иньяцио придвинулся к дочери, погладил ее по щеке. – Ты должна быть осторожна, девочка моя. Пока я жив, тебе нечего бояться. Но в чужом доме ты должна научиться защищать себя, никому не позволяй помыкать тобой, даже мужу или, что еще хуже, свекрови, характер у которой, скажем прямо, не сахар. Пьетро двадцать три года, но он под каблуком у матери. Ты же девушка умная, ты поймешь, как нужно вести себя, у тебя характер бабушки, чье имя тебе дали, а она была женщиной мудрой и решительной. Запомни, только деньги дают независимость и право решать, никогда от них не отказывайся. Ты меня понимаешь?

Джулия кивнула, глаза ее увлажнились. Затем, подумав немного, она прошептала, качая головой:

– Я не хочу тебя разочаровывать…

Иньяцио обнял ее, борода щекотала ей шею и лицо.

– Флорио никого и ничего не боялись. Мы выстояли даже в революцию и гражданскую войну. Да, мы не аристократы, как Ланца ди Трабиа, но ты – Флорио, ты умна и бесстрашна, и ты далеко не хуже всех этих зазнавшихся дворян. Запомни: у кого деньги, у того и власть.

С такими мыслями Джулия поднимается по лестнице, идет в зал, где ее ждет герцог Джулио Бенсо делла Вердура, уполномоченный мэром Палермо регистрировать брак.

Худой, с впалыми щеками, герцог встречает невесту доброжелательной улыбкой. Рядом с ним – Пьетро Ланца ди Трабиа, коренастый юноша с залысинами на лбу и пышными темными усами.

Он красиво ухаживал за ней, как и подобает дворянину. Подарил дорогое кольцо, сопровождал на приемы. Обходился с ней как с принцессой.

Бьется ли ее сердце чаще? Нет. Ей хорошо в его обществе, но это не тот мужчина, ради которого можно потерять голову. Она не знает, будет ли он хорошим мужем. Но она знает, в чем заключается ее задача: родить крепких, здоровых детей и соответствовать статусу, княжескому титулу семьи.

Брак – это договор, думает Джулия, отрывая свою руку от теплой руки отца и вкладывая ее в ледяную, дрожащую руку Пьетро. Договор между семьями, предметом которого является она сама и ее приданое.

А когда речь идет о делах, никто не может превзойти Флорио в хваткости.

* * *

– Вы не представляете, что за торжества были у королевы Виктории! – Иньяцидду вытягивает ноги, в одной руке у него бокал шампанского, в другой – сигара, и оглядывает друзей: кузена Франческо д’Ондеса по прозванию Чиччо, другого кузена дальнего родства Ромуальдо Тригону, и Джузеппе Монроя. Все трое охотно приняли приглашение Иньяцидду провести несколько дней на вилле в Сан-Лоренцо, что близ Палермо. Сейчас здесь собралось все семейство Флорио, затем они отправятся на Фавиньяну.

Молодежь расположилась в плетеных креслах на террасе с видом на цитрусовую рощу. Спустился вечер, и прохлада наконец-то остужает жару летнего дня. В воздухе разлит аромат цветущих апельсинов и резкий запах дикой мяты в горшках, выставленных на террасе.

– Когда мы прибыли в Лондон, дождь лил как из ведра! Снять все чемоданы и баулы с поезда было сущим адом. Мать и брат плохо чувствовали себя всю дорогу от Кале до Дувра, они отправились к себе в комнату отдыхать. А отец, напротив, захотел прогуляться по городу, и я пошел с ним. Дождь, к счастью, закончился. Зрелище невероятное! Повсюду цветы, флаги, гирлянды, портреты королевы, даже на самых скромных улочках. Перед одним дворцом соорудили большую площадку с пальмами, окруженную японскими зонтиками, а в центре – огромный мраморный бюст королевы, украшенный цветочными гирляндами. Фасад другого дворца был полностью завешан флагами, а с балконов свисали гирлянды цветов, образуя цифру «50». На следующий день был парад. День выдался солнечный, сабли и кивера сверкали так ярко, что казалось, будто смотришь на серебряную реку. Но больше всего меня поразило, что перед Букингемским дворцом начала парада ожидала огромная толпа. Можете себе представить! И все стояли в полной, абсолютной тишине.

– Как это – в тишине? – спрашивает Джузеппе.

– Трудно поверить, правда? Здесь бы все кричали, свистели, а там… тишина! Но когда появилась королевская карета, толпа взорвалась. Все кричали так громко, что перекрикивали фанфары, возвещающие прибытие королевы. Махали платками, подбрасывали в воздух шляпы… Мне рассказали, когда королева проезжала мимо, кто-то закричал: «Вот она! Я ее видел! Да здравствует королева!», и все засмеялись. В общем, подданные действительно почитают королеву Викторию, не то что мы – Савойскую династию!

Друзья смеются и смотрят на Иньяцидду с обожанием, смешанным с завистью.

Он продолжает свой рассказ. Говорит, что на торжества были приглашены только Флорио, Трабиа и еще ряд итальянских семейств. Повторяет это несколько раз.

– Там были все королевские семьи Европы, аристократы, банкиры и политики.