мэр, – а ваш оркестр не справляется с трудностями. – Он двинулся к двери, но остановился и обернулся: – Если к концу марта вы не повысите продажи на тысячу процентов, дело решено: весной мы снесём здание и к осени представим план застройки территории. Это укрепит моральный дух города: люди смогут рассчитывать на хорошие перемены. – Мэр помолчал и добавил: – Мне очень жаль, – и видно было, что он говорит искренне.

Однако положение от этого лучше не становилось.

– Я выполню его требование, – тихо произнёс Маэстро, когда мэр удалился. – Не знаю как, но я соберу деньги. Я справлюсь, Уолтер.

– Ах, Отто, разве мы не пытались? – Мистер Рю нахмурился. Я никогда ещё не видела его таким грустным. – Всё кончено, дружище, всё кончено.

Он обнял Маэстро за плечи, тот уронил голову на руки, и так они ушли.

– Оливия! – Генри встал и помог подняться мне. – Что же теперь будет?

– А что это значит – «снести»? – Тилли растерянно смотрела на нас. Впервые со времени нашего знакомства она выглядела так, словно сейчас заплачет. Глаза её превратились в большие чёрные дрожащие блюдца.

– А если мы не успеем найти свои якоря до того времени? – прошептал Джакс. – Что с нами будет?

– Оливия. – Генри слегка потряс меня. – Скажи что-нибудь.

Я бросилась к выходу. Вихрем пронеслась через вестибюль, выскочила на улицу и перебежала её, даже не дожидаясь зелёного сигнала светофора и не обращая внимания на визг тормозов и ругательства водителей в мой адрес. Дверью «Счастливого уголка» я хлопнула так сильно, что Джеральд испугался и стал летать по кафе.

Когда я влетела в «Комнату с привидениями», Генри и наши друзья-призраки маячили у меня за спиной. Миссис Барски считала за столом деньги.

От одного только взгляда на это мне стало ещё хуже.

– Миссис Барски, – сказала я, – что будет, если обиталище призраков снесут прежде, чем они отыщут свои якоря?

– Что? – Миссис Барски закрыла рот ладонью. – Разве филармонию собираются…

– Просто ответьте!

– Если здание, где живут призраки, снесут, у них не будет дома. Убежище даёт им защиту. Без него привидение сразу же станет жертвой теней и не сможет найти свой якорь и перейти в другой мир. – Миссис Барски стиснула мне руки. – Девочка, что-то происходит с концертным залом?

Да. Скоро что-то произойдёт. Его снесут, и мои призраки останутся бездомными. Они окажутся на улице, одинокие и незащищённые.

И я вместе с ними.

Часть третья

Глава 32

После этого я несколько ночей не могла спать – постоянно снились кошмары.

Я всё время видела грозу, но какую-то ненастоящую: дул ветер, шёл дождь, сыпался град, и при этом в небе сверкали звёзды. Они были гигантские и быстро падали туда, где стояли мы с Игорем, нонни и призраками. И чем ближе они спускались, тем сложнее было оставаться вместе.

Мы хватались за стены концертного зала, за колонны, поддерживающие лестницы в вестибюле. Но потом оказалось, что и зал, и гроза были одной огромной вращающейся чёрной дырой, которая засасывала звёзды.

Первой от меня унесло нонни. Потом призраков и Игоря. Затем полетела я сама.

Зал засосал нас в Лимб, потом всё рухнуло, и мы застряли в холодном небытии.

Навсегда.

Однажды ночью, вместо того чтобы пытаться уснуть, я села в партере зрительного зала со свечой от миссис Барски и стала рисовать.

Призраки остались в моей комнате с нонни – там, в присутствии человека, для них было безопасно. Хотя в последние несколько дней тени исчезли, и я давно не видела ни одного отвратительного существа с длинными призрачными когтями.

Может быть, они решили больше не охотиться на моих друзей? Ведь после того, как мэр Питтер снесёт филармонию, они смогут забрать сколько угодно привидений – и моих, и бесчисленное количество других, которые продолжали появляться, прося миссис Барски о помощи.

– Глупость какая-то. – Я набросала рисунок, изображающий, как в моём кошмаре уносит от меня прочь нонни, и вытерла глаза рукавом пижамы. – Нужно просто найти картонную коробку, чтобы жить в ней, и покончить со всем этим.

Игорь мял лапами сиденье соседнего кресла. «Забавно. Никогда не думал, что ты так легко сдашься. Как все люди, ты, конечно, немного простофиля, но раньше перед трудностями не пасовала».

– Я не сдаюсь и не пасую, просто… мне страшно.

Игорь упёрся лапами мне в ногу. «Знаешь, быть бездомным не так уж и плохо».

– Ты кот, Игорь, а я человек. Я не могу жить на улице.

Он дёрнул усами. «Вот о чём я и говорю. Простофиля».

Потом я услышала, как кто-то напевает себе под нос в другом конце зала. Сначала, увидев тёмную фигуру, идущую по сцене, я схватила Игоря и приготовилась бежать. Но это оказался всего лишь Маэстро, и бежать от него было уже поздно: он меня заметил.

– Оливия?

Я ниже сползла на кресле, приготовившись ссориться:

– Что? Я рисую.

Маэстро подошёл ко мне, несколько секунд постоял молча, потом сел. Вероятно, ждал, когда я ещё что-нибудь скажу, но я хотела, чтобы он заговорил первым. Я ждала, что он расскажет мне про мэра Питтера и про снос филармонии, и, кажется, он в конце концов собирался решиться на это.

– Мне нравятся твои рисунки, – произнёс он. – Что это?

Я сердито зыркнула на него:

– Чёрная дыра смерти.

– А. Ну… ладно.

Я раздражённо закатила глаза и вернулась к рисунку.

– Ты знаешь, что мы с твоей мамой познакомились благодаря оркестру?

Итак, он, похоже, не собирался ставить меня в известность, что скоро мы будем бездомными. Я сильнее вдавила в бумагу кончик угля и ничего не ответила.

– Она говорила, что при звуках этой музыки – моей музыки – ей показалось, будто кто-то наконец зовёт её домой. Говорила, что никогда не слышала ничего красивее. Ты это знала?

– Какая разница?

Но он продолжал, словно меня там и не было. Откинулся на спинку кресла и упёрся взглядом в орган.

– Если я смогу заставить их играть хорошо, громко и не фальшивить, думаю, она найдёт способ вернуться домой. Всё будет как раньше, но на этот раз правильно, без ошибок. Она вернётся к нам, Оливия.

Это уже было невыносимо. Я захлопнула альбом.

– Нет, не вернётся. Никогда. И вообще, скоро некуда будет возвращаться. – Я встала, чтобы казаться выше него. – Не так ли?

Он посмотрел