сумели задержать бунтовщиков и теперь угрожающе размахивали палашами. Никто из них не был готов к тому, что простой люд прорвется на правый берег – обитель дворянства. Нескольких бедолаг-дружинников подстрелили из арбалетов, но виновники уже лежали мертвыми на мостовой. И перед всем этим беснующимся людским морем стоял Тир. В черном с золотом мундире, высоком кивере, как у отца, он выглядел внушительнее и сильнее, чем был на самом деле.

– Воевода привел в город демонов! Не место здесь исчадиям преисподней! Убить их всех! – вопил звонкий девичий голос.

– Да нет у этой демоницы силы! Врет она все! На площадь ее, к ответу перед людьми!

– Запугать нас хочешь, воевода? Не выйдет!

– Долой воеводу! Иссура к власти!

– Иссур! Иссур!

– Я – ваш законный воевода. Каждый, кто нарушил порядок, будет наказан.

Громкий голос Тира тонул в людских воплях и выкриках «Иссур!».

Старшего Ак-Сарина не слушали и не принимали. Он не был для них воеводой, не был властью, не был тем, кого следовало бояться. Даже солдаты империи оказались бессильны против обезумевшей людской толпы. Она рвалась вперед, погребая под собой дружинников. Те вспарывали палашами человеческие тела, а после были затоптаны. Вокруг Тира выстроился строй солдат, но они ежеминутно вынуждены были двигаться назад – бунтовщики теснили их с площади к имению.

– Демоны! – Чей-то выкрик заставил передних дебоширов замереть.

Мы приближались быстро и неумолимо, и я прекрасно знала, как действовало на народ наше появление. За спинами Беркутов развевались плащи, лица скрывали маски, а в порывах ветра парили огни и сверкали молнии. Тени Иглы стелились под ногами, усиливая наше сходство с демонами преисподней. Минута, и две плети из чистой магии, созданные Туганом, хлестнули у ног самых рьяных бунтовщиков, заставив их завизжать и отпрыгнуть.

– Ведьма! Это ее демоны!

– Пошли вон! Вам не место в Адраме! Катитесь в свой дикий Нарам! – Новые вопли вихрем поднимались над толпой и взрывались над нами пушечными ядрами.

Тир обернулся, и в его взгляде я увидела пламенную благодарность, граничащую со слепой паникой. Он был моим женихом, и моя задача состояла в том, чтобы продемонстрировать народу наш нерушимый союз.

Строй солдат расступился, позволив мне встать бок о бок с воеводой. Я вцепилась в его ладонь, сжав закованные в материю перчаток пальцы. Под моей кожей бушевал огонь, и сегодняшней ночью даже сквозь плотную ткань он согревал нас обоих.

Далекий щелчок, и тени Иглы взметнулись перед нами, защищая от арбалетной стрелы. Ярость взвилась в моем теле. За всей этой кутерьмой я забыла выпить капли, отчего каждую жилку и каждую вену наполнила первозданная ярость. Народ Вароссы не позволял себе открытого неповиновения, и вонючие адрамцы пожалеют, что поддались сладким речам Иссура!

Еще мгновение, и следующую стрелу перехватили… другие тени. Не скользкие, не плотные, а похожие на туман, который в свете факелов и фонарей смотрелся не таким черным, как у Иглы.

– Я рядом, Тир, – раздался знакомый голос, в котором звенела холодная злость. Он острым когтем вспорол мою кожу, выпустив кипящий гнев наружу.

– Пошла вон, демоница!

Я видела того, кто выкрикнул эти слова, и они стали последним, что чумазый работяга успел произнести, прежде чем завизжать от моего пламени. Всего через пару мгновений огонь распался на десятки мелких сгустков и взмыл вверх, осыпавшись искрами на головы бунтовщиков. Народ завизжал, спасаясь от жалящего жара.

– Я сожгу каждого, кто посмеет оспорить власть воеводы, – прокатилось над площадью мое гневное обещание. – Когда мы поймаем зачинщиков, в назидание всем вам их повесят прямо здесь. Мои солдаты не демоны! Они – колдуны и ведьмаки! Такие же, как те, кого вы притесняете и до смерти боитесь. Отныне привыкайте к магии на улицах Адрама! И ко мне, ведьме, что скоро станет женой воеводы.

Толпа заволновалась. Я поймала взгляд Тира и отпустила его ладонь. Сейчас придет боль, что сожжет мои руки до костей, но без нее мне не утвердить свою власть над беснующимися дикарями.

Я развела руки в стороны, и из них вырвалось пламя. Во лбу полыхал пожар – так бывало, когда из тела выбрасывалось слишком много магии. Вдруг я с изумлением поняла, что огонь разрастается. Его подпитывала чужая сила, а народ тем временем бросился врассыпную. Пламя росло и огромной волной следовало за сбегающей толпой. Тех, кто оказался не таким расторопным, он кусал за пятки и задницы, подпаливая одежду и волосы. Эта чужая сила возвысила меня в глазах испуганных жителей Адрама, создав невероятную огненную мощь. В одиночку я не справилась бы так впечатляюще.

Руки горели болью, алая кожа пузырилась, и пузыри эти поднимались почти до самых локтей, отчего нагревшиеся, словно печка, наручи причиняли невероятные страдания. Я зашипела, пытаясь расстегнуть их зубами, но была остановлена Тиром. Осторожно стащив с меня наручи, как ядовитых змей отбросил в сторону и затряс руками – жар разогретого металла вгрызался в его кожу сквозь перчатки. В глазах воеводы читался ужас, когда он смотрел на мои изуродованные ожогами руки.

– Вы… вам… больно? – прошептал он.

– Конечно же, нет, – фыркнула я, едва сдерживая слезы боли и гордости за свое пламя.

– Эдак тебя поджарило, – буркнула Игла, осторожно оттеснив Тира и осматривая мои руки.

– У меня есть лекарства Гаяна. На какое-то время их хватит.

– Воевода, уведите Амаль Кахир домой. Я прослежу за толпой. Надеюсь, кто-то приведет меня к зачинщикам. – Предатель рассеял тени и предстал перед нами в полевой форме навиров. Он даже не потрудился или не успел надеть плащ, отчего теперь едва уловимо дрожал на холодном осеннем ветру. Может быть, виной тому был не только холод, но и сила, которую он вложил в огненную волну.

– У этого месива один зачинщик, и ты его знаешь, – отрезал Тир.

– Есть те, кто привел народ сюда именно сегодня, и я должен их найти. Толпа не просто так прорвалась на Правый берег. Кто-то помог открыть закрытые на ночь ворота.

– Это не работа навиров. Никто, кроме тебя, не соизволил прийти.

– Я проследую за ними не как навир, а как ваш друг, – заявил предатель, отчего я впилась в него тяжелым взглядом. Каждое упоминание о дружбе с Тиром вновь возвращало меня к недавнему унижению.

– Неплохая огненная волна у тебя получилась, навир, – похвалила Игла, отчего предатель замер, и на его лице проступило узнавание.

– Ты! – воскликнул он. – Это ты опоила меня!

Я едва слышно фыркнула. Вокруг нас солдаты собирали мертвые тела сослуживцев и горожан, мои воины рассыпались по площади и тушили то, что загорелось от огненной волны,