— В любом случае тебя это больше не должно волновать. Ты отстранен от дела.

— Что?

— Что слышишь, — твердо сказала Элена. — Можешь вернуться в свой участок в Карабанчеле. Уверена, там по тебе скучают.

— Ты не отстранишь меня от дела только потому, что тебе неудобно мое присутствие.

Элена вскочила, и прядь волос упала ей на лицо.

— Убирайся отсюда, и чтобы ноги твоей больше не было в моем доме, и в отделе тоже.

— Я не уйду, пока не объяснишь, почему ты меня выгоняешь.

— Ты украл бумагу из дела, чтобы защитить коррумпированного детектива. Это серьезный проступок.

— Я сделал это по личным причинам, я уже говорил.

— Восемь лет назад у меня похитили сына. Полиция не начала поиски вовремя, не распространила фоторобот, который я им сама предоставила, не проверила известных педофилов, и все из-за нерадивости, халатности и непрофессионализма. Тогда я поклялась, что не потерплю ни одного нарушения в нашей работе. Так что не проси меня закрывать глаза на подобные вещи и вести себя так, как будто ничего не произошло. Потому что это не так.

Сарате молча смотрел на нее. Элена задыхалась от гнева. Прядь волос медленно колыхалась. Ничего не сказав, он повернулся и ушел.

Инспектор налила стакан граппы и одним глотком осушила его. Села. Посмотрела на фотографию бывшего заключенного. Что-то привлекало ее внимание. Татуировка на груди. Змея, свернувшаяся кольцом. Она взяла фотографии вскрытия. Посмотрела на отверстия в черепе. Они похожи. Но они круглые, а все круги похожи. Хотя, может, сходство не только в этом.

Она взяла фотографии, изъятые в камере Мигеля, и разложила их по одной. И вдруг увидела то, чего не замечала раньше. Круги. Круги повсюду. Мигель фотографировал солнечное затмение, олимпийские кольца из цветов или веток, чашку кофе на столе и грудь Камило со змеей, свернувшейся кольцом.

Элена посмотрела на разметку, сделанную на головах обеих девушек.

Круги.

Глава 64

Камило Кардона снимал квартиру в районе Вальекас с двумя соотечественниками. На стенах висели постеры со спортивными автомобилями и видами Колумбии. Элену он встретил недоверчиво, но расслабился, увидев, что она знает модели автомобилей. Она подвела его к окну и показала свою «Ладу-Риву», припаркованную на улице. Советский автомобиль, коллекционный, она ездила на нем по Мадриду.

— Я такого не знаю, — сказал Камило. — И пробег, похоже, небольшой.

— Откуда ему взяться, я не участвую в нелегальных гонках.

Камило снова посмотрел на нее с подозрением. Когда она позвонила в дверь и представилась инспектором полиции, он испугался, что его арестуют из-за гонок. Потом успокоился, когда она стала с интересом рассматривать постеры. И вдруг это упоминание о его незаконном увлечении. Она играет с ним? Чего она хочет?

Она заметила его тревогу и попыталась ее рассеять:

— Скажи, почему ты сделал татуировку на груди.

— Эту, со змеей? Я сделал ее в тюрьме, сокамерник уговорил. Но теперь уже жалею и хочу ее удалить.

— Почему ты хочешь ее удалить?

— Моим друзьям не нравится. Они говорят, мне промыли мозги.

— Почему им не нравится твоя татуировка? По-моему, очень мило.

Камило несколько секунд смотрел на нее в задумчивости.

— Я покажу вам кое-что.

Он повел ее по узкому коридору, который вел в спальню. Там стояли две односпальные кровати, разделенные небольшим столом с изображениями Девы Марии. В изголовьях висели распятия, а на стенах — картины на библейские сюжеты в резных разноцветных рамах.

— В этой комнате спят мои приятели, не дай бог узнают, что мы сюда заходили. Как видите, они очень религиозны.

— А ты где спишь?

— Я сплю здесь.

Он открыл дверь в конце коридора. Элена ничем не выдала удивления при виде обстановки комнаты. Все стены были увешаны рисунками и гравюрами в форме круга. На одном из них был изображен человек, привязанный к столбу, из живота у него вылезала крыса.

— Я сменил религию. И моим друзьям это не нравится.

— Что это за религия?

— Митраизм. Знаете такую?

— Она еще дохристианская.

Что-то коснулось ног Элены. И она замерла от ужаса, увидев огромную змею, свернувшуюся вокруг ее икры.

— Не волнуйтесь, она не опасна, у нее удалены ядовитые железы.

— Это законно — держать такую змею в квартире?

— Понятия не имею. — Камило присел на корточки, схватил змею своей единственной рукой и посадил в т­еррариум в углу комнаты. — Время от времени я отпускаю ее, чтобы она чистила мою комнату от насекомых.

Элене все еще было не по себе.

— Змея как-то связана с этой религией?

— Это символ. У моих друзей есть Дева Мария, а у м­еня — змея.

— Но тогда почему ты сожалеешь о татуировке?

— Потому что они перестали со мной разговаривать. Считают, что у меня крыша поехала. А мне что делать? Если выбирать между этой чушью и моими друзьями, я выбираю друзей.

— Ну, тогда с тобой все не так уж плохо. И кто рассказал тебе об этой религии?

— Мой сокамерник. Он фанатик.

— Мигель Вистас?

— Да. Каждый день он садился медитировать и произносил вслух несколько фраз. Клянусь, у меня мурашки бежали по коже.

— Я думала, ты восхищался им, думала, он твой лучший друг.

— Он и был им, в тюрьме. И потом тоже, хотя на свободе время идет по-другому, все забывается и не имеет такого значения. Мигелем Вистасом я восхищался, и он многому меня научил. Если бы не он, возможно, я бы там не выжил. Но когда он произносил эти фразы…

— Какие именно?

— Я ничего не понимал, это был иностранный язык.

— И он рассказывал тебе об этой религии?

— Постоянно. Что это единственная истинная вера. Он рассказывал мне о символах, например о змее, и еще о многом. Я не все понимал, но он убедил меня.

— Это он предложил тебе сделать татуировку змеи?

— Он сделал мне ее сам. Я не знаю, где он взял иглы и краску, я у него не спрашивал.

Элена ходила по комнате и вздрогнула, услышав шипение змеи, но та была в стеклянном аквариуме. Она посмотрела на свиток с заповедями митраизма. Смерти нет, есть возрождение. Нет бесполезных усилий. В жертву принести можно все. Смерть одного существа есть пища для другого существа. Тьма — это свет, а свет — это тьма.

Она перевела взгляд на рисунок с крысой. Несколько секунд смотрела на него с отвращением.

— Ему такое тоже нравилось. Пытки, которым подвергали людей в древности.

«Значит, он любил пытки», — подумала Элена.

— Мне до сих пор снятся кошмары, когда я вспоминаю то, что он мне рассказывал.

Элена кивнула, глядя на рисунок.

— Мне пора. Ты мне очень помог.

Проходя по коридору, она достала мобильник. Набрала номер. Ответила Марьяхо.

— Марьяхо, это срочно. Я хочу, чтобы ты нашла информацию про древнюю религию, которая называется митраизм. И про змею как ее символ.

— С тобой все в порядке? — спросила Марьяхо. — Ты сильно встревожена.

— На то есть причины. Думаю, мы отпустили убийцу.

Глава 65

— Митраизм — персидская религия, в основе которой лежит поклонение богу солнечного света, — объясняла Марьяхо. — Считается предшественницей христианства, позаимствовавшего из нее многие элементы.

— Какие, например?

— Например, в ней тоже есть будущее воскресение из мертвых. День рождения бога Митры, как и Рождество Христа, празднуется 25 декабря. Когда родился Христос, в Писании не сказано. А вот бог Митра родился именно в этот день. Это задокументировано.

— Ничего не задокументировано, Марьяхо, будем т­очны.

Это подал голос Буэндиа. Он тоже был в ОКА, когда Элена позвонила со срочным заданием, и провел все