Главарь усмехнулся, но в его глазах читалось что-то нехорошее. Что-то вроде «сейчас ты у меня действительно полетаешь, причем прямиком из окна».

— Хватит пургу гнать, Бродяга, — прорычал он, сжимая и разжимая кулаки размером с небольшие арбузы. — Где бабки? Или ты думаешь, мы сюда чай пить пришли?

Я почувствовал, как внутри начинает просыпаться что-то дикое, первобытное. Мой внутренний леопард явно был не в восторге от незваных гостей. «Эй, полегче» — мысленно обратился я к нему, — «Давай без резких движений. Может, они просто заблудились по дороге в фитнес-клуб?»

— Знаете, ребята, — сказал я, чувствуя, как мой голос становится ниже и грубее, а в венах начинает бурлить адреналин, — есть одна забавная поговорка: не буди спящего кота. Особенно если этот кот - двухсоткилограммовый леопард с очень плохим настроением и просроченной лицензией на убийство.

Не дожидаясь их реакции, я позволил трансформации охватить меня. Кости хрустнули, как пакет с попкорном в микроволновке, мышцы напряглись, будто я разом проглотил десяток энергетиков, а кожу покрыл густой мех. Через секунду на месте щуплого Лёхи Бродяги стоял огромный леопард, оскаливший зубы в улыбке, которая бы заставила даже акулу подумать дважды.

— Матерь божья, — выдохнул рыжий бандит, пятясь назад и крестясь. Его веснушки, казалось, побледнели от ужаса.

— Не совсем, — прорычал я, наслаждаясь выражением шока на их лицах. — Но близко. Теперь, джентльмены, у нас есть два варианта. Первый: вы уходите и забываете дорогу сюда. Второй: я устраиваю дегустацию блюда под названием «Незваный гость в собственном соку». Что выбираете? Лично я бы посоветовал первый вариант, у меня жуткая изжога от непрожаренного мяса.

Главарь, надо отдать ему должное, оказался не из пугливых. Он выхватил пистолет и направил его мне в морду. Его рука даже не дрожала, что вызвало у меня невольное уважение. Глупое, но уважение.

— Ты че, совсем охренел, Бродяга? — прорычал он, и его маленькие глазки сузились еще больше. — Думаешь, эти твои фокусы нас напугают? Да я таких, как ты, на шашлык пускал!

Я усмехнулся, насколько это возможно для леопарда. Получилось что-то среднее между оскалом и гримасой несварения.

— Фокусы? О нет, дорогой мой. Это не фокусы. Это - естественный отбор в действии. Дарвин бы мной гордился. А вот вами - вряд ли.

С этими словами я прыгнул. Пистолет выстрелил, но пуля лишь оцарапала мое плечо, оставив жгучую полосу на шкуре. Через секунду главарь уже лежал на полу, придавленный моей внушительной тушей. Половицы под нами затрещали, грозя провалиться и устроить нам экскурсию к соседям снизу.

— Знаешь, - прорычал я ему в лицо, чувствуя, как дикий восторг охоты затмевает все остальные чувства, — я всегда мечтал сказать эту фразу: «Кто тут главный хищник?». Спойлер: точно не ты, приятель.

Не дожидаясь ответа, я вцепился зубами в его горло. Хруст сломанных костей и вкус крови наполнили мой рот. Часть меня была в ужасе от происходящего, но другая часть, дикая и первобытная, ликовала. «Господи», — подумал я, — «надеюсь, это не войдет в привычку. Иначе мне придется всерьез пересмотреть свою диету».

Двое других бандитов, видя участь своего лидера, бросились к выходу, сбив с петель многострадальную дверь. Выскочили наружу. Но я был быстрее.

Одним прыжком я настиг рыжего, мои когти прошлись по его спине, оставляя глубокие кровавые борозды. Он рухнул на пол с криком боли, напоминающим визг несмазанной двери.

— Эй, полегче! — взвыл он. — Я же только куртку новую купил!

— Извини, дружок, — прорычал я, — но ты только что стал счастливым обладателем эксклюзивного дизайна «Располосованный леопардом». Поверь, это будет писк следующего сезона.

Брюнет с татуировкой паука почти добрался до двери, когда я настиг его. Мои челюсти сомкнулись на его шее, и я услышал хруст ломающихся костей. Бандит взвыл и упал, ударившись головой об асфальт.

Он только простонал и затих, держась за голову. А потом на меня нашло неистовство. Я смутно помнил, как носился по улице. А потом очнулся.

Огляделся, пытаясь понять, что случилось. Я стоял посреди улицы, тяжело дыша. Кровь капала с моей морды на пол, создавая причудливый узор на и без того грязном асфальте. Три располосованных тела лежали вокруг меня - два мертвых и одно тяжелораненое. Улица выглядела так, будто здесь прошел не то ураган, не то очень агрессивный клининг.

И еще нюанс. На фонарях висели кровавые внутренности двух убитых. Мои лапы по локоть в крови.

Медленно я начал возвращаться в человеческую форму. Шок от содеянного накрыл меня с головой. Так, Лёха, подумал я, кажется, ты только что перешел из категории «мелкий бандит» в «особо опасный оборотень». Интересно, это повысит мой кредитный рейтинг?

— Черт, —- пробормотал я вслух, глядя на свои руки, все еще покрытые кровью. — Кажется, я немного перестарался с демонстрацией силы. Надеюсь, это не испортит мою карму. И мой ковер.

Один выживший бандит смотрел на меня с ужасом и болью в глазах. Рыжий, кажется, пытался отползти подальше, но его раны не позволяли сделать это достаточно быстро.

— Ты... ты чудовище, — прохрипел он, все еще держась за свою поврежденную ногу.

Я усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья. Скорее, это была усмешка человека, который только что осознал, что его жизнь превратилась в фильм ужасов категории B.

— Чудовище? Нет, ребята. Я - эволюция. И знаете что? Похоже, Дарвин был чертовски прав насчет выживания сильнейших. Кстати, как думаете, это считается самообороной? Просто на всякий случай, вдруг придется объясняться с полицией.

Я подошел к нему, стараясь не поскользнуться в лужах крови. «Надо было постелить коврик у входа», — мелькнуло в голове.

— А теперь слушай внимательно, — сказал я, наклоняясь к ним. — Ты заберешь трупы твоих дружков и уберешься отсюда. И передашь своему Кабану, что правила игры изменились. Теперь я не просто мелкая сошка. Я - хищник на вершине пищевой цепочки. И если он хочет свои деньги, пусть приходит сам. Я буду рад... пообщаться. Может, даже чаю попьем. Если он не боится, конечно.

Бандит, шатаясь и постанывая от боли, поднялись на ноги. Он трудом поднял тело своего главаря, бросая на меня взгляды, полные ужаса и недоверия.

— И да, — добавил я, когда он уже