Скен-эннаэ, хоть как погрузилась в наслаждение «вкусами детства», следить за бокалами подруг не забывала. Едва те опустели, взяла стоявшую у её ног пузатую бутыль из горного хрусталя, долила. Напиток производился из ягод колючего стелящегося кустарника, произрастающего на берегах сверхсолёных ниневийских морей. В докосмическую эпоху пили его исключительно вельможи — возделывать и собирать винную ягоду было сложно, оттого напиток стоил дорого. Но неожиданно он пришёлся по вкусу представителям многих разумных рас, и платить за него инопланетники готовы были весьма щедро по меркам Новой Ниневии. А когда на планету пришли достижения в агротехнике и селекции землян, ригелиан, цефеян ниневийское вино сделалось главной статьёй экспорта, — и контрабанды, как без этого в обществе «пост-античного социализма»? Плантации винной ягоды заняли сотни миллионов гектаров некогда плодородных, а теперь превращённых в солончаки земель. Целые научные институты занимались повышением урожайности и улучшением вкусовых качеств. Специалисты ново-ниневийского отдела Контакт-Центра морщились, глядя, как монокультура пожирает планету, но отказываться от ароматного, вкусного, не вызывающего похмелья напитка никто не желал. В конце концов, жители Новой Ниневии не голодают, не воюют. И если благодаря столь быстрой и удачной интеграции в межпланетную торговлю они смогли проскочить стадию капитализма со всеми его «родимыми пятнами» — то, что в этом плохого?

Скен-эннаэ пригубила вино, попыталась вернуться к прерванному разговору:

— Всё же я тебя не понимаю. На Земле много достойных людей, огромное количество потенциальных партнёров. Нужно лишь дать им возможность…

— Хватит обо мне, закрыта тема! — раздражённо прервала её Коршунова. — Лучше о своих планах расскажи. Не ожидала, что ты такая авантюристка.

Уголки рта Скен-эннаэ приподнялись. Мимика уроженцев Новой Ниневии отличается от человеческой, но те из них, кто вырос на Земле, быстро перенимали у одноклассников манеру улыбаться, хмуриться, строить рожицы.

— Это отнюдь не авантюра, — возразила Скен. — Дома я достигла предела в когнитивном развитии, со светилами земной науки мне никогда не сравняться. А ригелиане предложили «копнуть» мироздание в ту сторону, куда позитивная наука соваться не хочет. Очень жаль, что Земля отказалась участвовать в проекте. Наверняка в архивах ваших институтов остались какие-то наработки, материалы исследований, закрытых Особой Комиссией.

Крапивкина закусила губу, чтобы не брякнуть лишнего в повернувшемся в неожиданную сторону разговоре. О да, материалы остались…

В детстве у их компании была мечта — одна на четверых. Выучиться на генетиков и скрестить между собой все разумные расы, чтобы Галактику населяло единое Галактическое Человечество. Чтобы все стали братьями и сёстрами не только по разуму, а просто — братьями и сёстрами. Чтобы Homo universum чувствовал себя не гостем, но полновластным хозяином на любой планете, шёл дальше и дальше, до самого края Галактики. До края Вселенной, если тот существует.

Детская мечта не сбылась ни у кого из них. После убийства родителей и нападения террористов на Верхнетагильский интернат Кайра Каррохос будто повзрослела за один день. Генетика, биология отошли для неё на задний план. Она усиленно изучала социологию и юриспруденцию, историю и геополитику Ракшаса. Кайра словно решила взвалить на себя ответственность за весь свой народ. И закончив учёбу, улетела на родину предков сначала секретарём посольства в Империи Чёрных Ракшасов, затем — послом. А когда вспыхнувшая революция смела прежний режим, и на месте империи возникла Демократическая Республика Ракшас, стала её первым президентом — неожиданно для одних и вполне ожидаемо для других.

Римма Коршунова охладела к детской мечте чуть позже. Гибель старшего брата и события Большого Блэкаута заставили девочку осознать, что в галактике есть существа — вполне разумные с виду! — вовсе не стремящиеся быть «братьями и сёстрами». Сама природа которых — убивать других, чтобы жить и размножаться самим. Могущественная, толерантная и великодушная цивилизация Земли оказалась не готова к встрече с подобным. Это было неправильно, с этим Римма не могла смириться. Защищать людей от любых врагов — вот достойная цель! А Homo universum пока подождёт. Когда первая отличница Верхнетагильского интерната вдруг пошла служить в Карантинный Комитет, это оказалось сюрпризом для учителей, знакомых, даже родителей. Разве что подруги всё понимали.

По служебной лестнице Комитета Коршунова поднималась быстро. Несколько лет — и она «правая рука» легендарного ригелианина Са-аха. Когда вспыхнула революция на Ракшасе, Римма возглавила объединённую бригаду собковцев и оперативников Кей-Кей. Именно благодаря бригаде землян вспышка народного гнева не закончилась массовым побоищем, а то и планетарной катастрофой, — имперские физики-ядерщики умудрились-таки изготовить «грязную бомбу». Потом Коршунова помогала создавать вооружённые силы и СБ ДРР, а вернувшись на Землю получила новое назначение — руководителя Карантинного Комитета. Самый молодой руководитель за всё время его существования.

Лена Крапивкина биологом и генетиком стала. Правда, лаборатория Одесского Научно-Исследовательского Института Прикладной Ксеногенетики, в которой она работала, занималась не межпланетным скрещиванием, но делом не менее интересным: они изучали ДНК медеанских паразитов. Образцов уцелело крайне мало, — невероятная, прямо-таки запредельная способность этих существ к регенерации не позволяла их просто убить. Останки требовалось сжечь или хотя бы сварить белок при тысячеградусной температуре. Но после нескольких лет скрупулёзной работы удалось вырастить жизнеспособную клеточную культуру. Следующим логичным шагом в эксперименте было воссоздать живой экземпляр. Разумеется, для этого требовалось разрешение Совета Земной Федерации.

Вместо разрешения в Одессу прибыла Особая Комиссия по оценке перспективности и целесообразности фундаментальных научных исследований. Проект закрыли как несвоевременный и потенциально опасный, клеточную культуру уничтожили. Спорить было бессмысленно, — за решением Комиссии стоял Верховный Сумматор со своим непререкаемым авторитетом. Хорошо, что лабораторию не разогнали. Теперь Крапивкина этой лабораторией заведовала и занималась исследованиями вполне обыденными, востребованными здесь и сейчас: генетическими заболеваниями, спровоцированными воздействием на человека инопланетных паразитов. Не галактических, самых обыкновенных.

Скен-эннаэ заведовала не лабораторией, а целым Научным Институтом. Но, увы, — ни средств, ни возможностей воплощать детскую мечту у неё не было. Пусть за двести лет контактов с землянами ниневийцы совершили огромный прыжок от ветряных мельниц и двупольного земледелия до солнечных электростанций и разработки вакцин почти от всех туземных инфекционных заболеваний, генетика их едва вышла из младенческого состояния. Минимум лет двести понадобится, чтобы ниневийская наука догнала земную, — если та остановится на достигнутом. То есть в реальности — никогда.

Но дружба с землянами подарила ниневийцам не только мощный импульс научно-технического прогресса и бесценный опыт преодоления социальных конфликтов. Они стали частью содружества, познакомились с другими разумными расами. Когда полгода назад ригелиане — аборигены четвертой планеты