— К межзвёздным экспедициям он отношения не имеет: вывести его из гибернации нам не удалось, но идентифицировать личность — да. Но у меня нет уверенности, что он действительно тот человек, что он вообще человек. Поэтому я доставил его сюда.

— Но вы ведь провели генетический анализ?

— Тщательнейшим образом. Однако я не возьмусь на основе этого делать окончательные выводы. Ты видела доклад лаборатории секвенирования ДНК раньше меня: уцелевшие биологические образцы соответствуют генотипу медеанских голых обезьян, которых паразиты использовали для размножения. Логично предположить, что такое происходит с любым поражённым видом. Именно так галактические паразиты захватили Тестурию — предки арахноидов излишне доверяли генетическим тестам.

— Пока это из области предположений, образцов слишком мало. У тебя наверняка есть более веские основания сомневаться в человеческой природе найденного существа?

— Во-первых, как я уже сказал, мы смогли идентифицировать личность. Это некто Николай Сапрыкин, участник первого и единственного эксперимента по хронопереносу разумного существа. Эксперимент закончился катастрофой, по косвенным данным Сапрыкин оказался где-то в неолите и погиб там. Его хронокапсула вернулась из прошлого в настоящее «по течению времени», так сказать. Опять-таки по косвенным данным, так как она была найдена и уничтожена паразитами во времена Большого Блэкаута.

— Серьёзные натяжки, — согласилась Скен-эннаэ. — А во-вторых?

— Когда разведчики нашли тело, в его кулаке было зажато вот это.

Са-ах извлёк из недр своего плаща-балахона блестящую металлическую чешуйку, положил на стол перед собеседницей. Та осторожно ткнула вещицу пальцем, подняла, поднесла к лицу.

— Это сегмент твоего пояса? — предположила.

— Да. Когда-то я оставил его на память своему другу. Она никогда с ним не расставалась, считала талисманом. Но восемнадцать лет назад талисман исчез при известных тебе странных и трагических обстоятельствах.

— Тема «Великий Предок», доклад «А-1»? — догадалась ниневийка. — Наш брат Октавиан-Клавдий извещён?

— Пока нет. У него на Земле дел хватает, чтобы забивать головы ещё и этим.

— Проблема сэлов?

— И не только.

Помедлив, Скен-эннаэ спрятала чешуйку в карман пиджака.

— Спасибо, брат. Эта находка поможет в наших исследованиях.

Ригелианин поднялся со скамьи.

— Будь осторожна, сестра.

— Пушки «Фобоса» и «Деймоса» не позволяют мне забывать об осторожности. Верховный Сумматор очень внимателен к проекту.

Сила тяжести на третьем от оси тороиде составляла одну и две десятых «же» — точно такая, как на поверхности планеты Новая Ниневия. Впрочем, физиология ниневийцев позволяла им достаточно легко приспосабливаться как к повышенной, так и к пониженной гравитации. Так что директор станции ощущала себя вполне комфортно на всех уровнях-тороидах.

Не дожидаясь, пока роботы-ассистенты — ни в коем случае не сэлы, они на станцию не допускались — доставят в лабораторию «новый биоматериал», Скен-эннаэ подошла к двери со зловещим значком «Биологическая опасность высшего уровня!» Доступ сюда, в святая святых проекта «За горизонт», имелся лишь у неё, а сама дверь выдерживала выстрел в упор из десантного плазматора. Как и вторая, и третья. За анфиладой шлюзов скрывалась маленькая комната, всю «начинку» которой составляли кресло, компьютерный терминал и несколько прозрачных цилиндрических сосудов. Содержимое сосудов могло навеять фантазии о келье мага-чернокнижника, в них плавали, не касаясь стенок, обрубки расчленённых монстров: щупальце, клешня, покрытая чешуёй лапа с непомерно длинными и острыми когтями, жилистая рука с полудюжиной суставов, закованное в панцирь брюхо. Благодаря прочным дверям и ограниченному доступу фантазировать здесь было некому — хозяйка лаборатории давно привыкла к её обитателям. Вернее, обитателю, в единственном числе.

Стоило Скен-эннаэ приблизиться, клешня шевельнулась, щёлкнула угрожающе. Размеры её были достаточны, чтобы за раз перекусить шею ниневийке. Скен-эннаэ даже не взглянула в её сторону. Прозрачные цилиндры обозначали границы доступного расчленённому монстру пространства. Удерживали его силовые поля и кое-что ещё.

Директор станции уселась в кресло, включила терминал. Постучала ногтем по цилиндру с человеческой головой.

— Эй, просыпайся! Есть о чём поговорить.

Голова открыла глаза, уставилась на ниневийку. Тонкие губы скривились в недовольной гримасе.

— Ты ещё жива, старуха? Я думал, ты сдохла.

— После того, как ты «поделился» со мной коэнзимами Корня-Предка? Не исключаю, что я теперь не «сдохну» вообще — если пожелаю. Во всяком случае, времени для бесед у нас с тобой предостаточно, друг Скорпион.

— Сколько раз повторять: не называй меня так! Для людей моё имя — Последний Пришедший.

— Во-первых, я не человек. Во-вторых, ты не хочешь рассказать, откуда же ты «пришедший» и почему оказался «последним». А у меня появилось, что предложить в обмен на твои тайны. Ригелиане напали на след того, кому ты хочешь отомстить сильнее, чем землянам.

Глаза бывшего Старейшины вспыхнули ненавистью.

— Где скрывается этот ренегат?!

— Неправильно ставишь вопрос, — поправила его Скен-эннаэ. — Не «где», а «когда». Так что, ты готов поговорить о времени?

Человеческие эмоции бывший медеанец унаследовал вместе с человеческой внешностью и зачем-то цеплялся за них, хоть от внешности этой уцелела лишь голова. Бывшая ниневийка на подобную ерунду не разменивалась. Её эмоции: радость и грусть, восторг и обида, гнев и смущение — остались в прошлом, там, где рядом с ней были её самые близкие подруги, подруги детства. Так случилось, что она пережила их всех, хотя не ожидала и конечно не желала подобного. Собственно, ту Скен-эннаэ, что построила и выполнила на сто процентов свой социально-значимый жизненный план на Новой Ниневии, она тоже пережила. Пусть у нынешней Скен-эннаэ в запасе сотни, а то и тысячи лет, но и задача перед ней стоит глобальная: защитить, спасти от уничтожения — нет, не родную планету, не Земное Содружество даже — всех разумных Галактики. И противостоят ей отнюдь не паразиты Медеи, пусть они и оказались галактическими, но сама жизнь в изначальной своей ипостаси. Жизнь против порождённого ею же разума — что может быть страшнее подобного противоборства?