третий сын Лянского вана У, а другого зовут Цай Шаобин, он единоутробный брат сановника Лай Цзюньчэня. Они творят всяческие беззакония, обманывают добрых людей, у нас в Сучжоу даже такой стишок сочинили:Злой У Хун — как тигр лютый, Шаобин — волков страшнее, У народа слезы льются, Девы прочь бегут скорее.

Ну, как? Ты теперь все понял? (Тащит за собою свою маленькую дочку.) Скорее домой, доченька! (Поспешно уводит ее.)

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Я наслышан, что злодейства Цай Шаобина и У Хуна громоздятся, словно горы, а простой народ боится их, как тигров. Так вот, значит, они какие! Надо найти какого-нибудь старца, порасспросить его. А когда эти двое попадут в мои руки, я избавлю народ Саньу от этой напасти. (Поет.)

Вижу, эти двое — прямо волк и тигр,        для людей воистину опасны. Но настанет время — мы сумеем        склоны Южных гор избавить от напастей.

(Манит к себе показавшегося впереди старика.) Почтенный старец! Подождите немного! Немножко подождите!

Уходит вслед старцу.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

С е  Я о х у а н ь  и  С у  Л у а н ь с я н ь входят, переодетые в мужское студенческое платье.

С е  Я о х у а н ь (поет).

Из столицы выехав, по дороге всюду        разбираюсь тщательно во всем.

С у  Л у а н ь с я н ь (поет).

Мудрая сестра моя о стране печется,        тяжкие труды ей нипочем.

Сестрица!

С е  Я о х у а н ь (тихо). Ты что, забыла?

С у  Л у а н ь с я н ь. Ах да! Старший брат! Перед нами храм У Юаня. Когда Лянский гун Ди добрался до Цзяннани, он разрушил здесь много молелен, которые счел неприличными и развратными. Но ведь этот храм еще и храм звезды Тай-бо[23], и он распорядился его оставить. В эти дни здесь множество молящихся, почему бы и нам тут не прогуляться?

С е  Я о х у а н ь. Давай прогуляемся, мой мудрый братец, но будь осмотрительнее.

Ю а н ь  С и н ц з я н ь (входит, поет).

Только что мне старец о делах поведал        двух высокородных негодяев. Нужно ль удивляться, что негодованье        грудь Юань Синцзяня наполняет. Вот я и добрался, вижу У Юаня храм я        восхищенными очами. Древнему герою принесли потомки        и куренья, и молитвы в храме.

О полководец У!

Ты знавал когда-то беды и невзгоды,        казнены отец и брат безвинно. Ты менял когда-то имя на другое,        от врагов скрываясь на чужбине. Ты играл на рынке на дуде когда-то,        в У сыскал понявших твой мотив. Ты держал когда-то меч свой драгоценный,        черные виски насквозь пронзив[24]. А сегодня в храме предо мной изваяние твое стоит.

Проходит мимо Се Яохуань и Су Луаньсянь и входит в храм.

С е  Я о х у а н ь (заметила Юань Синцзяня, не может оторвать от него взгляда, поет).

Что за юноша мелькнул вдали?        У него такой достойный вид!

С у  Л у а н ь с я н ь. О ком это ты говоришь, старший брат?

С е  Я о х у а н ь. А почему бы нам не пройтись вон к тому храму, что стоит в глубине сада?

С у  Л у а н ь с я н ь. Пойдем!

С е  Я о х у а н ь  и  С у  Л у а н ь с я н ь  входят в храм вслед за Юань Синцзянем. Появляются  м а т у ш к а  С я о  и  С я о  Х у й н я н.

С я о  Х у й н я н (поет).

Наша семья — словно утлый челнок,        ей и скалы, и волны грозят.

М а т у ш к а  С я о. Ах, доченька! (Поет.)

Надо святого молить: пусть Сянцянь        поскорее вернется назад.

С я о  Х у й н я н. О святой мудрец! (Преклоняет колени, поет.)

Святой мудрец, могучий дух,        ты выше всех для нас. Молю, чтоб бедную Хуйнян        от гибели ты спас. Бессовестный У Хун,        коварный человек, Желает уток-неразлучниц[25]        он разлучить навек. О помоги супругу Луну,        плывущему в челне, Добраться при попутном ветре        рекой Уцзян ко мне.

Входят  У  Х у н и  Ц а й  Ш а о б и н, сопровождаемые домоправителем  В а н  Ц з я о  и  д р у г и м и.

У  Х у н (поет).

Гуляли в галерее мы,        по дворикам запутанным.

Ц а й  Ш а о б и н (поет).

По всем углам хотя б одну        нашли девчонку