Сейчас же друзья решили двигаться к центру по Ленинградскому проспекту, после реконструкции расширенному и удобному для проезда. Надо проехаться по своим домам, взять там необходимые в дорогу вещи, да и просто разведать обстановку в самом городе. Архангельск непривычно поражал тишиной и тотальным отсутствием всякого движения. Людей совсем не наблюдалось, машины вместо того, чтобы лететь по проспекту, стояли у обочин или на самой дороге.

Большая часть автолюбителей, видимо, все-таки успела остановиться, но по пути им не раз попадалось достаточное количество аварий. Некоторые авто ещё дымились, другие просто стояли искореженные и помятые, в сторону Объездной дороги виднелось несколько дымов от пожаров, светофоры также не работали. Проехав до улицы Галушина, их небольшая компания упёрлась в основательную пробку. На перекрестке во время Катастрофы произошла массовая авария, там за крышами автомобилей виднелись клубы чёрного дыма. Посовещавшись немного, их компания решила свернуть на встречку и, проехав через парковку торгового центра Сигма, двинуть к жилым домам.

Дворы также поражали безжизненностью: ни людей, ни собак, ни кошек, только автомобили на стоянках, брошенные, где попало коляски и велосипеды. В окна домов никто не выглядывает, не кричит и не просит о помощи. Колин «Ховер» спокойно проезжал через бордюры и ямы, лавируя в тесных дворах многоэтажек. «Паджерик» шёл за ним следом и также держался бодрячком. Остальным же водителям машин с более низким клиренсом приходилось изворачиваться. Так они доехали до улицы Первомайской. Наталья Ипатьева вышла из микроавтобуса и двинулась к дому родителей, с ней пошли муж Юра и сам Михаил. Окружающая обстановка, похоже, начала здорово действовать всем на нервы. Оставшиеся рядом с автомобилями люди растерянно озирались, как будто видели все эти знакомые с детства дома впервые. Казалось, что это был уже не их привычный мир, а нечто далеко чуждое и непонятное. Мужчины инстинктивно сжали кулаки, женщины держались к ним поближе, детей из транспорта так и не выпустили.

Михаил перед отходом обернулся к оставшимся друзьям и посоветовал не глушить автомобили. Коля протянул молча ему монтировку из своего внедорожника. Юра, подумав немного, также вернулся к машине и вооружился топориком. В подъезде было темно и тихо. Они молчаливо поднялись на второй этаж, Наташа открыла своим ключом дверь в квартиру. Внутри никого из живых не оказалось, электричества не было, вода из крана также не текла. Похоже, что в момент катастрофы родители Натальи пили чай. На столе были расставлены чашки, розетки с вареньем и ваза с печеньем. Наталья молча, на негнущихся ногах отошла к стене и прижала руки ко рту, ей хотелось закричать, выплеснуть наружу накопившиеся эмоции, но она все-таки смогла сдержаться.

Лицо женщины побледнело, в глазах блестели слезы, Юра тут же подошёл к жене и обнял её. Все было ясно и без слов, поэтому Михаил молча повернулся и вышел из квартиры. Когда он появился на улице и заметил вопрошающие взгляды друзей, смог только покачать головой. Рядом с микроавтобусом раздались тихие вскрики и послышались рыдания. Мужчины, как могли, успокаивали жен, у детей поменялись выражения лиц, они сразу стали какими-то слишком взрослыми, как будто одели странные маскарадные маски. Было жутко наблюдать своих старых друзей и знакомых в таком состоянии, что еще больше нагоняло на всех жути.

Следующей на пути была квартира самого Бойкича. К улице Павла Усова они промчались по параллельной основному проспекту Вельской улице довольно быстро, без остановок. Прошли в квартиру сразу всей семьёй, с ними же двинулись и братья Ипатовы. Подъезд выглядывал на солнечную сторону и поэтому лестничный проход был хорошо освещён вечерним солнцем. В квартире было тихо и спокойно, даже не верилось, что они зашли сюда, скорей всего, в последний раз. Только ведь недавно въехали, продав трёхкомнатную и купив четырёхкомнатную в этом новом доме, в том же квартале, что и их старый дом. Они даже ремонт толком не успели доделать.

Только переступив порог, Михаил стал раздавать всем указания:

— Нина, пожалуйста, начинай сразу собирать белье на пару недель, возьми всю аптечку, обувь крепкую, куртки на всех. Огнейка, ты идёшь в свою комнату, отбираешь одежду, пригодную для похода, и возьми самые дорогие тебе вещи, только постарайся взять их не очень много. Ты поняла меня, доча?

— Да папа, я быстро.

— Сын, на тебе самое ответственное задание. Вскрой мой компьютер и отсоедини все жёсткие диски. Потом собери фотоаппарат, внешние винты, зарядки, возьми ноутбук и упакуй все это в рюкзак для путешествий. Как сделаешь, одевайся также в походное и помогай маме.

Петька кивнул лохматой головой и стремглав убежал в комнату. Михаил же двинулся к несгораемому шкафу, достал из тайника ключ, открыл его. Из шкафа он вынул лоснящийся черным смазанным стволом «Бекас». Помповое ружье было хорошо смазано и глянцево поблескивало в лучах солнца. Взяв в руки оружие, Бойкич почувствовал себя сразу уверенней. Обернувшись, он заметил хмурый взгляд Юрки.

— Думаешь, понадобится? — спросил тот.

— Не знаю, — честно ответил Михаил, — но с оружием как-то сразу спокойней. Мне наш пустынный город начал здорово на нервы действовать, аж мурашки по спине толпами бегают. Думаю, надо бы всем нашим парням оружие подобрать. Сам понимаешь, лучше быть готовым ко всему, чем потом ебалом щёлкать и занозы из задницы вынимать.

Юра почесал отросшую щетину на подбородке и, вздохнув, согласился:

— Пожалуй, ты прав. Миха. Мне эта ситуевина тоже сильно не нравится. Чёрт-те что в нашем городке творится. Есть желание накатить и покумекать, что к чему.

Рядом одобрительно хмыкнул Николай и двинулся в комнату.

— Позже накатим и подумаем, сначала дело, — Михаил уже вынимал из шкафа патроны, смазочные, протирочные и запихивал все в маленький тактический ранец. Потом он достал с верхней полки большущий походный рюкзак и начал помогать жене укладывать вещи. Собрав все необходимое, мужчина прошёл к шкафу, достал документы, старые семейные альбомы, несколько для себя памятных вещиц. Деньги и банковские карточки брать не стал, похоже, что в новом мире они стали совершенно бесполезны.

Огнейка упаковала свой маленький рюкзачок первой, вышла в коридор, села на табурет и внезапно заплакала. Нина как могла, успокаивала её, хотя и сама была близка к настоящей истерике. Все по обычаю присели на дорожку в коридоре, потом резко встали и двинулись на выход. Михаил уходил крайним, окинув последним взглядом квартиру, уже успевшую стать родной, мысленно попрощался и вышел. Двери запирать он не стал, также решил не брать в дорогу свою машину, не годилась она для движухи