Но время поджимало, пришлось бежать за Володей в садик и быстренько приводить в порядок себя самое.

Что ж, научная руководительница не зря опасалась кривотолков, более красивой девушки Ирина, пожалуй что и не встречала. Чудо с огромными жемчужно-серыми глазами, белокурыми волосами, образующими что-то вроде нимба и очаровательной улыбкой так поразило ее, что она стала внимательно смотреть на гостью, надеясь, что есть доля правды в старых поверьях и если у нее девочка, то часть красоты перейдет ей.

Руководительницу и звали красиво – Анастасия Александровна.

– А Кирилла Вениаминовича еще нет? – спросила она, протягивая Ирине вафельный тортик «Балтийский».

– Он теперь поздно приходит. Проходите, пожалуйста.

Ирина посторонилась, пропуская гостью, и тут в коридор выбежал Володя.

– Ой, а ребятишкам-то я ничего не принесла… – растерялась Анастасия Александровна.

Володя же, сохраняя полное присутствие духа, подошел, сказал «добдень» и шаркнул ножкой, как его учила Гортензия Андреевна.

– Здравствуй, – гостья улыбнулась.

Отступив, Володя прижался к матери и из этого укрытия взирал на девушку с немым восхищением. Ирина вспомнила, как сама в детстве влюблялась в красивых людей, засмеялась и последние остатки ревности покинули ее.

Когда любовь надо заслужить, завоевать мужа как приз в соревновании, то каждая женщина тебе соперница, того и гляди обойдет на повороте. Покажет лучший результат, и всё, твой рекорд побит, отправляйся на свалку истории. Но по-настоящему близким и родным людям соревноваться ни с кем не надо. Лучше или хуже, это не просто не имеет значения, а вообще запрещено знать смертному человеку.

Так что, если Кирилл полюбуется красотой девушки или даже чуть-чуть с ней пофлиртует, это не страшно. А самое главное, она знает, что муж любит ее и бережет, и не опустится до измены.

Володя явно не хотел отрываться от созерцания сказочной феи, каковой ему представлялась Анастасия Александровна, поэтому Ирина, проведя гостью в кухню, посадила его в детский стул и дала яблочко.

Для полного унижения потенциальной соперницы следовало подать настоящий кофе, свежепомолотый и сваренный в турке, но у Ирины был только растворимый. Анастасия Александровна с удовольствием съела пирожное, чем еще больше расположила к себе Ирину, и сказала, что, с одной стороны, хочет избежать малейшей двусмысленности, а с другой – надеется, что Ирина будет заставлять безалаберного дипломника заниматься.

– Но я ведь ему не мама, – вздохнула Ирина, – он взрослый человек, сам решает.

– А у меня отчетность… Да и жалко, Ирина Андреевна, если бы вы только знали, какие дураки защищаются, просто невозможно без слез читать их труды, а ваш муж элементарно ленится закончить интересную и талантливую работу.

– Я бы не сказала, что он прямо-таки ленится, – окрысилась Ирина, – вкалывает с утра до ночи.

– Да-да, извините, не так выразилась.

Заверив, что не страшно, Ирина приготовила гостье еще кофе и с наслаждением вдохнула жестяной аромат любимого напитка. Самой ей пришлось довольствоваться шиповником.

Володя завозился в стульчике, и она отвела его поиграть к Егору, с досадой заметив, что бедняга потихоньку превращается в няньку для брата, а дальше, когда появится на свет малыш, будет еще хуже. Надо как-то почаще вспоминать, что Егор – свободный человек, и привлекать его только в самых крайних случаях.

– Не в этом году, так в следующем, – сказала она весело, усаживаясь за стол, – не переживайте, Анастасия Александровна.

– А потом в послеследующем, и послеследующем, пока ой кто же в сорок лет дипломы получает.

– Логично. Но заставить я тоже не могу.

Девушка осторожно посмотрела ей в глаза и спросила:

– А вы сами как относитесь, что у мужа нет высшего образования?

– В каком плане? – не поняла Ирина.

– Вы занимаете такую высокую должность, уважаемый в городе человек, а муж у вас… – Анастасия Александровна развела руками.

«Это я-то? – изумилась про себя Ирина, – Ничего себе! Как же я ухитрилась из желторотой пигалицы превратиться в уважаемого в городе человека и не заметить сей метаморфозы? Но объективно она права, я опытная, мне поручают сложные процессы, готовят в кадровый резерв, а я все считаю себя школьницей, которую любой дурак может поставить в угол… Нет, зазнаваться, конечно, тоже плохо, это страшный грех, любую детскую книжку почитай, но, реально, если ты уже превратилась из гусеницы в бабочку, пора летать, а не ползать».

– Извините, если мой вопрос показался вам бестактным, – продолжала гостья, неверно истолковав ее молчание.

Ирина спохватилась:

– Что вы, нисколько! Просто я его люблю таким, какой он есть.

– То есть с палкой над ним стоять не будете?

– Не-а.

– Да, ситуация, – пригорюнилась Анастасия Александровна, – прямо хоть сама пиши.

– Зачем? – пожала плечами Ирина. – Взрослый дядька, не хочет учиться, пусть так и ходит необразованный. Главное, наша совесть чиста, мы сделали все, что в наших силах, чтобы наставить его на путь знаний.

Гостья вздохнула:

– Как бы еще это моему завкафедрой донести. Что там студент хочет, никого не интересует, шишки все равно на преподавателя сыплются, особенно если это первый дипломник.

– Тогда это совсем другое дело! Взялся за гуж… Не волнуйтесь, Анастасия Александровна, я проведу среди него разъяснительную работу.

– Правда?

– Конечно. В духе коллективизма и чувства локтя. Сам погибай, а товарища выручай, это должно сработать.

– Ой, я буду вам так благодарна…

С этими словами Анастасия Александровна засобиралась уходить. Завистливо наблюдая, с какой легкостью стройная гостья надевает сапоги, Ирина вдруг решилась:

– Слушайте, а вы Чернова, случайно, не знаете?

Гостья выпрямилась:

– Илью Максимовича? Конечно, знаю.

– И как он вам? – осторожно поинтересовалась Ирина.

Анастасия Александровна резко застегнула молнию и выпрямилась:

– А что? Почему вы спрашиваете?

Ирина замялась. Правду говорить она не хотела, а что соврать, не придумала. Вот что значит плохая подготовка к агентурной работе, Гортензия Андреевна никогда бы себе такого не позволила! К счастью, память на ассоциации со старушкой услужливо выдала ей историю про обиженную Черновым учительницу, что она и озвучила.

Гостья строго сдвинула брови:

– Это какой-то навет, Илья Максимович всегда горой стоит за студентов.

– За что купила…

– Не знаю, лично меня он просто-напросто спас от отчисления.

– Серьезно? Расскажите.

Ирина поудобнее прислонилась к косяку, предвкушая традиционный долгий разговор в дверях. Так часто бывает, подходит к концу скучный визит с пустой беседой, гости, как только позволяют приличия, радостно устремляются к дверям, надевают пальто и, прощаясь, пожимают хозяевам руки, и тут вдруг находится животрепещущая тема, и такой начинается увлекательный разговор, что становится не расстаться.

Анастасия Александровна поведала страшную историю, как ее, отличницу и хорошую девочку, едва не отчислили с третьего курса университета. Кто-то донес в комитет комсомола, что Настя открыто посещает церковь.

Волна поднялась нешуточная. Сама по себе религиозность не преступление, ибо в стране свобода воли, но Настю решили судить за двурушничество.