Врачи говорили, то, что он с таким поражением мозга сам дышит и сам глотает, уже большое достижение, что ж, Олеся гордилась им. Кормила с ложечки, как ребенка, пытаясь уловить в пустом тусклом взгляде хоть искорку узнавания, но тщетно.

Где-то на третий раз она приноровилась менять постельное белье без помощников, перекатывая Сашу с одного бока на другой, и с ужасом поняла, что в такие моменты это не любимый муж, не отец ее детей, а просто тяжелый предмет, с которым надо произвести определенную работу. От этого делалось стыдно, она гладила его по руке, здоровой, и той, повисшей, как плеть, целовала в безвольно поникший уголок рта, и ничего не чувствовала. Ни горя, ни жалости, а только желание поскорее убежать домой из гнетущей атмосферы больницы.

Придя домой, она с порога вскакивала под душ, смыть с себя запах нечистот и хлорки, который теперь мерещился везде, быстро ела остатки Сашиного лечебного питания, или просто чай с хлебом, если утреннее производство оказывалось безотходным, и садилась за учебники готовиться к вступительным экзаменам, ну и про таинственную ЭПСЖ надо было понять какие-то фундаментальные основы.

Вдруг оказалось, что это лучшая и самая интересная часть дня. Учеба – не каторга, а увлекательный процесс, и вписывать пропущенные буквы, расставлять запятые и выделять подлежащее одной чертой, а сказуемое двумя – очень интересное занятие.

Увлекаясь, Олеся забывала, что надо оплакивать свою разрушенную жизнь, а теперь, когда бывший муж стал инвалидом, следует оплакивать и его.

Вместо этого она в мечтах уносилась на полгода вперед, представляя себя студенткой вечернего отделения института культуры. Слегка престарелой, ну и пусть, зато старательной, целеустремленной и с практическим опытом.

А если не получится, то все равно со следующего учебного года она станет настоящей учительницей, в настоящем классе у доски будет рассказывать важные вещи, а не только в актовом зале командовать «шаг вперед – два назад».

Надо приналечь на книги, чтобы соответствовать новому статусу.

Да и вообще интересно и приятно расти над собой. Вчера ты вообще не знала, чем деепричастный оборот отличается от причастного, а сегодня уверенно выделяешь один штрих-пунктиром, а другой волнистой линией.

Зоя Семеновна сказала, что правила правилами, но для грамотности нужно много читать, развивать зрительную память, тогда ошибок на письме станет в разы меньше.

Дома шкаф был набит разными дефицитными книгами, приобретаемыми, потому что модно и доступно только узкому кругу избранных. Книги ставились на полку и никогда не открывались. Скользнув взглядом по корешкам с полузапрещенными и иностранными фамилиями, Олеся решила все-таки начать духовный рост с классики и взяла темно-зеленый томик подписного издания Диккенса. У детей была грампластинка «Сверчок за очагом», которую они заслушали до дыр, значит, писатель интересный.

Вытянутый наугад, томик оказался «Посмертными записками Пиквикского клуба». Олеся с трудом преодолела первую главу, а потом оглянуться не успела, как перенеслась в мир чудаковатых джентльменов, чопорных леди, обаятельных прохиндеев и смекалистых слуг.

В этом волшебном мире она забывала о собственных неурядицах, но, захлопнув книгу, тут же начинала корить себя за эту передышку. Наверное, она действительно не вполне нормальная, раз больше переживает за судьбу мистера Пиквика, чем за здоровье собственного мужа, пусть и бывшего. Нельзя смеяться и радоваться, когда в семье такое несчастье.

Так она себя распекала, но книгу теперь брала с собой и при каждом удобном случае хваталась за нее. Однажды так зачиталась в трамвае, что едва не проехала свою остановку.

Зоя Семеновна, может быть, и не поверила, что Олеся не причастна к звонку из ГорОНО, но смотрела поласковее, и вскоре предложила вместе с ней везти детей на олимпиаду по литературе.

Олеся согласилась, упускать такой шанс вернуть доверие коллектива было нельзя, да и вообще интересно побывать в другой школе, пообщаться с тамошними педагогами и поболеть за своих учеников.

Ну и себя показать, что уж там. НЗ колготок, слава богу, создан, так что смело можно надевать платье, а к нему не грех и бигуди накрутить, прийти с кудрями вместо привычной гладкой кички. Правда, зима на дворе, ветер, мокрый снег и шапка сведут на нет все усилия, ну да ничего, закрепим лаком посильнее, а на голову наденем капюшон и затянем шнурочки, как у ребенка, чтобы только лицо торчало.

Так рассуждала Олеся, с удовольствием наглаживая платье, пока не сообразила, что не успеет в больницу накормить мужа обедом. Нет, никак не получится вырваться. Старт сразу после уроков, и во время олимпиады надо постоянно находиться вместе с учениками. Мало ли, кому-то плохо станет или банально ручка кончится.

Она набрала номер Вики:

– Ой, Олеся Михайловна, что случилось? – раздался в трубке встревоженный голосок.

– Ничего, все нормально.

– Слава богу, а я испугалась, что с Сашей плохо.

– Викуля, я завтра не смогу в обед приехать.

– А почему?

Олеся зачем-то начала пространно оправдываться.

– Ну я не знаю, – перебила Вика, – я-то думала, Олеся Михайловна, раз у нас такое несчастье, то мы вместе будем как-то держаться.

– Так и будем, просто завтра мне очень надо пропустить. Пожалуйста, постарайся завтра вырваться к Саше в обед. Только один раз, в виде исключения.

В трубке помолчали.

– Мне правда никак, Вика, – пробормотала Олеся.

– Ну объясните на работе, что вы не можете задерживаться, неужели там люди не поймут?

Олеся растерялась. Поймут-то поймут, но отказ в последнюю минуту снова отбросит ее на положение изгоя, и теперь уже навсегда. И, кстати, справедливо, потому что кому-то из педагогов придется срочно менять свои планы, а завучу переписывать бумаги по мероприятию, в которых она числится исполнителем. Ах, черт возьми, она никогда не умела отказывать, а сейчас впервые в жизни попала в пресловутое «между Сциллой и Харибдой». Кому-то сказать «нет» все равно придется.

– Что ж у вас за коллектив такой? – возмущение в голосе Вики показалось Олесе фальшивым, и это придало сил.

– Прости, дорогая, никак невозможно. Если откажусь, я подведу людей…

– А я не человек, что ли? – перебила Вика. – Между прочим, у меня тоже дела, которые я не могу бросить!

– Хорошо, я утром дам нянечке рубль, чтобы в обед покормила.

– Ну хоть так, – бросила Вика и отсоединилась.

Вернувшись в комнату, Олеся аккуратно убрала в шкаф наглаженное платье. Такое чувство противное, будто мыла наелась… Нет, не надо ей никаких платьев и бигудей, точнее бигуди по нормам русского языка. Она подвела Вику и Сашу, увильнула от своего долга, значит, недостойна выглядеть празднично и нарядно. Да и потом, утром все равно в больницу, а там на платье можно посадить пятно, а распущенные локоны пропитаются запахами нечистот и антибиотиков.