умная, читала книги всякие, за людьми любила наблюдать. Мы были детьми, когда во время стандартной проверки стало понятно, что у Лиз есть дар. Неподалеку от Выховца есть крохотная школа, ну, для магов, ее взяли туда. Правда она по сути там только на уроки оставалась, всегда возвращалась домой, жила здесь. Да и у них было скучно, в классах по три человека, учителя, не слишком жаловавшие всех обгоняющих программу… А Лиз любила учиться. Она еще за год до выпуска могла что-то так сказать… И ты вот веришь. Успокаивать могла парой слов, или, наоборот, разозлить. Так-то ей в ее школе большое будущее пророчили… Но мы все равно общались, пусть она бы потом в столицу уехала, и вообще. И чуть больше года назад, в прошлом мае, к нам занесло какого-то типа. Неприятный — жуть. Такой, знаете, из красавчиков, но гнилой внутри насквозь. И — маг. Обученный, на какие-то там важные конторы работающий. Не местный, и вообще по-нашему он говорил как-то странно, вроде и нормально, а вроде и так, словно многие слова впервые слышал. Но Лиз с ним быстро общий язык нашла, дела свои магические обсуждали. Потом она пропадать начала подолгу. Похудела. Ну я и давай выспрашивать, в чем дело. Маг этот уехал уже куда-то. Я думала, ну, в общем, полюбился он ей… Но нет. Лиза говорила, что нашла способ и меня магом сделать. Показала под старой мельницей, которая из костей и заброшена давно, проход под холм и зеркало какое-то жуткое, рассказала, что нашла способ нам стать богатыми, уехать отсюда в Избор сам, или дальше, в горы куда-нибудь, и жить — не тужить. Ну я послушала, послушала — и поверила. Сперва. Но чем больше времени проходило, тем больше Лиза чахла. Ну я и попыталась ей объяснить, что обманул ее маг. Она меня не послушала. Ну я и решила разбить зеркало. Вот только е получилось ничего. Мы разругались… А на следующий день ее в кровати и нашли бездыханную. Это магия во всем виновата, пусть бы этому магу провалится!

— И ты рассказала об этом ее семье? Гончей, которая дела вела? Хоть кому-то?

Мэлани фыркнула.

— Пыталась. Ну, семье. Так они утверждают что никто не приезжал. Какая-то из их школы магической приходила тетка, вроде как там директор, важно поспрашивала обо всем, рассказала что мол я все придумала потому что Лиза со мной общаться меньше стала и значит, это, я подсознательно во всем виню ее магические силы и магию вообще. Ну я и наорала на нее. Лиза мертва, ее убили! Но все решили что мол такое бывает, и целительница эта демонова все подтвердила, мол накопленное какое-то магическое истощение. Я их даже пыталась отвести к мельнице, дверь показать — так ее не видит никто! Демонова магия! Я потом сколько не приходила туда, к зеркалу, а ничего нет! Лиза мертва, а все дальше живут, словно и не случилось ничего… Простите, — Мэл, которая почти с яростью начала тереть глаза, выскочила с кухни, даваясь всхлипами.

Вернулась она минут через пять. Альба, как могла, попыталась успокоить Мэлани, пообещав, что смерть ее подруги будет отомщена. Говорить о том, что она сама вроде как пообщалась с Лизой, казалось не очень уместным.

Свен хранил мрачное молчание и лишь торжественно попрощался с девушкой.

— Иногда вера в богов простых людей полезна для того чтобы сделать их чуть более сговорчивыми. Говорят, что в древности многие маги пользовались доверчивостью верующих и что только не проворачивали, выдавая себя за божественных посланников, — заметил рыжий, когда они дошли до площади на исходе вечерних сумерек. По Нижнему Выховцу не бегали десятки немертвых тварей, и Альба надеялась, что дела в лесу идут хотя бы неплохо. — Интересно, что тут забыл этот менталист из Кантона?

— Почему это сразу менталист?

— Ну а ты думаешь почему его никто не вспомнил? — Свен поморщился. — Ну или у него очень мощные артефакты на это дело были, или усилители, или — природный менталист. Тот может любой щит обойти, внушить что угодно… Или ты думаешь, что тогда у реки просто наорала на нас с этим поганым ван Хатеном, и мы тут же решили помириться?

— Такой себе мир.

— Неважно. Это было внушение если что. Если уметь этим пользоваться — то можно многое сделать. Главное чтобы не заподозрил никто ничего, а то естественные щиты могут разбить навязанное, особенно если воздействие незаметное и тонкое.

Альба помнила лекцию Теора о внушениях и об естественной от них защите.

— Думаешь, Мэлани этого кантонца помнит потому что у нее природные щиты хорошие? Она ведь не маг.

— Альба, из нас двоих ты менталист. Но из того что я знаю — вряд ли. Хотя может и так, если она и правда дорожила вниманием Лизы, то могла с самого начала очень настороженно относиться к пришлому магу, и потому его трюк и не сработал. Он ведь наверняка пытался все провернуть очень аккуратно, чтобы никакого лишнего внимания не привлекать. А может Лиза сама как-то это внушение разрушила… Коварство таких вещей в том, что иногда пока тебе не скажут, что что-то внушили, ты и не знаешь об этом. Но если знать, то побороть можно.

Альба хорошо помнила бал. И помнила серость, явную и ощутимую — тогда, у ворот университета. Лич ведь пытался ей внушить что-то… Но не сумел.

— Тут целая куча факторов, — продолжил Свен. — Или этот кантонец решил уже потом всем память почистить, и с Мэл этой что-то не так пошло, и она преодолела внушение, вспомнила о нем… Да много вариантов. Вопрос в другом — почему он сюда-то приехал? Потом отправился в свои горы. Что он тут искал? Ладно, Выховец — там музей хотя бы. А здесь — Архив? Ну так чужака если и пустят, то столько справок затребуют… А кантонца вообще вряд ли пустят, на самом деле.

— Зеркало искал?

— Тогда б сразу в Трокарец поехал, я знаю где эта мельница, она к деревне ближе. И память подчищать меньшему количеству людей надо, в Трокарце-то еще меньше жителей…

Альба задумчиво вышагивала по улице, ища глазами большое по местным меркам здание архива, с которым у нее как-то не сложились отношения в первый день практики. Точнее, во второй. Зато в последний…

Альба живо вспомнила разговор с гномкой, случившейся, кажется, вечность назад.

Защита срабатывала один раз, и то срабатывание было ложным…

Один разбитый гроб в храме.

— Так, давай в архив, пока он не закрылся.

— Что? Зачем?

— У меня есть идея, — Альба почти бегом, насколько позволяло тело, явно не радующееся бесконечным за сегодняшний день издевательствам, устремилась к архиву.

Свет в задании уже погас, и достопочтимую Каниту, Хранительницу Архива, они перехватили уже буквально на пороге здания с ключом в руке.

— Анни, нужна ваша помощь, — Альба, как могла, изобразила реверанс. — Очень-очень нужна.

— Архив закрыт, адепты.

— Это очень срочно. Пожалуйста, — Альба постаралась улыбнуться. — Вопрос жизни и смерти.

И, быть может, не только ее…

— Что ж, если очень срочно…

— Скажите, вы говорили, что система защиты срабатывала уже раньше, верно?

— Говорила, — проворчала гномка. — Чары старые, а подновить нет желающих. И средств.

— А давно?

— Да года полтора тому. Я потому и не поняла сначала, что с вами-то что-то приключилось, решила, что просто сбой опять.

— Тогда нам очень нужно посмотреть журнал записей за то время.

— Да нет там ничего. Это я и без журнала скажу, — проскрипела гномка. — К нам только летом студенты года три последних приезжают. Был Искатель один, но весной. И все. Все в Выховец, в музей, или сразу туда, в леса.

— Пожалуйста, можно все-таки посмотреть?

Гномка смерила взглядом Альбу, Свена — и кивнула.

— Ума не приложу, зачем это вам, но если настаиваете… Только быстро.

В холле архива все было по-прежнему. Даже книжная баррикада, из которой гномка осторожно извлекла потрепанный фолиант.

— Вот, смотрите. Вот прошлый год, — зашелестели пергаментные страницы. Вот зима, вот… А это что за Маер? Как он тут оказался? Почему я его не помню? А ну-ка, ну-ка…

Она начала аккуратно, но шустро вытаскивать новые и новые фолианты… Потом остановилась, повернулась к Альбе и проскрипела, кажется, с удивлением:

— Не понимаю, как вы узнали, но какой-то Маер ОНил был тут прошлой зимой. Изучал сиятскую культуру, их ритуалы и традиции, вон список книг, которые он брал. Завтра приходите, почитаете. Все идите, идите, мне нужно