— Спать?! Ты на меня обиделся?

— Да нет, как я могу на тебя обижаться? Я ж понимаю, что ты — тоже просто чиновник, а не Крез на мешках с золотом… — зря он это сказал, или умышленно, никто никогда не узнал.

— Я? Просто чиновник?! — Ольга отодвинулась от него, а он невозмутимо продолжал пить крепкий цейлонский чай, который последний раз сто лет назад пил у матери в гостях.

— Я что-то не так сказал?

— Ты всё сказал не так! Всё! Ладно. Будут вам и костюмы и занавески всякие, и занавес, и кресла! А инструменты — когда первое место возьмёте и соберёте оркестр! Какие инструменты, если у вас даже барабанщика нет?

— А причём здесь барабанщик? Почему — именно барабанщик? Ну, наберем мы желающих играть в оркестре — и что? На пальцах будем их учить? Совхоз в этом году побелил только стены, и это всё. На этом наш лимит был исчерпан. До следующего года теперь.

— Хорошо. Я подумаю. Я уже придумала, но надо всё взвесить. Есть идея!

— Ну, намекни хоть.

— Нет. Я на тебя сердита. Очень! — добавила она, надув губы.

— Какие же они все скучно-одинаково-глупые, — тоскливо подумал он, поднимая её и неся в спальню.

Ольга Павловна Синицына всегда отличалась инициативностью и предприимчивостью. И в этот раз её головка родила идею, которая несомненно заслуживала всяческого внимания и, возможно, решала бы некоторые идеологические проблемы в развитии связей между городом и селом. По патриотическому воспитанию молодежи, например. По укреплению идеологической борьбы с появляющимися то там, то сям фактами оппортунистических настроений.

Короче говоря, на заседании Совета облисполкома Ольга Павловна предложила обкатать одну идею. Идея, конечно, в своей основе была не нова, все знают, что новое — это хорошо забытое старое.

Она предложила создать некий симбиоз и проследить взаимообогащающее и укрепляющее содружество двух социальных групп населения, особенно молодежи. Взять самый обычный совхоз, например «Пыталовский» (ничем не выделяющийся среди прочих других — тем объективнее будет взаимовлияние этих новообразуемых связей) и, например, близлежащую N-скую воинскую часть. Почему нет? Где же найти ещё более идейных шефов для совхозных ребят? И где же найти ещё более нейтральную молодежь, неизбалованную всякими городскими преференциями, чем в отдаленном от города совхозе?

Это может получиться совершенно уникальный опыт. И если всё получится — а это обязательно получится при определённом ответственном отношении определённых ответственных товарищей — то распространить этот опыт надо будет на все подходящие для этого объекты. Слава богу, и тех и других в области предостаточно.

Вот такая, вкратце немудрёная, но по-своему креативная идея Ольги Павловны Синицыной была представлена пред светлые очи начальства.

Предложение, как инициативу снизу, передали дальше, по восходящей, в обком партии. После звонка, бывший «главный», памятуя, всё-таки, о своём грешке — он был не самым подлым негодяем — дал команду, и колесо завертелось. Составлялись планы, велись сложные переговоры, выделялись фонды из резервов, закреплялись договоренности, оформлялись все необходимые агитационные мероприятия, писались приказы и спускались сверху вниз, как обязательные к исполнению. Вопрос обсуждался на всех бюро, был признан своевременным, заслуживающим внимания и т. д. и т. п.

А ларчик открывался просто. В N-ской части служил хозяйственником давний знакомый Ольги Павловны. Никто не помнил, да и они сами уже смутно помнили, о тех временах молодости, когда они познакомились на какой-то молодежной вечеринке. Дальше нескольких близких свиданий дело не пошло, но расстались они, к обоюдному удовольствию, друзьями. Изредка пересекались по служебным делам, люди предусмотрительные никогда не оставляют своих наработанных связей. Это надо просто дураком быть, чтобы разбазаривать нажитые непосильным трудом полезные знакомства и связи. Кто знает, в кого молния ударит и откуда гром грянет?

«Поверх» пропечатанных официальных решений, «или на оборотной их стороне», были без проволочек «написаны» другие, более конкретные соглашения. Но их окончательный вариант надежно хранился в головах, как в надежных сейфах. Всем это было выгодно, особенно парткомам всех уровней. Все с полным основанием могли заявлять о новой патриотической струе в развитии шефских отношений. Ну, а обо всякой там мелочи, типа помощь в оформлении клуба новым, но списанным, конечно, по большей части, оборудованием, креслами в зрительном зале, рампами, шторами, замене занавеса сцены — вопрос даже и не обсуждался. Как же иначе? Приедут разные комиссии, делегации по обмену опытом — и что? В этом сарае их прикажете принимать? Да кто ж вам это позволит?!

Наряды солдатиков-срочников, отряженные выполнять ремонтные и «пуско-наладочные» работы в клубе совхоза «Пыталовсий», немедленно привлекли сюда девчат. На глазах быстро происходила предполагаемая в высоких кабинетах смычка сельской и гарнизонной молодежи. Результатом такой смычки к концу октября стал блестяще «отшаманенный», вычищенный до блеска и покрашенный новой светлой краской, вместо темно-синей, совхозный клуб. Он был полностью укомплектован списанной, но вполне приличной, мебелью со складов N-ской части. Даже в фойе, так теперь стали называть прихожую клуба с новыми красивыми вешалами для одежды, установленными за барьерчиком из дерева, поставили несколько кожаных скамеек, оттоманок, с мягкими сиденьями. Кому-то, разумеется, пришлось подождать с укомплектовкой своих садовых домиков и дач. А шторы, типа «маркиза» из клуба воинской части из парашютного шелка, отстиранные до нежного кремового цвета, вообще поражали всех селян своей пышностью.

На радостях знакомства N-ская часть подарила клубу часть неиспользуемых духовых инструментов. Пусть пацаны учатся играть на барабане, дуть в трубы, играть на гобое. Не жалко. Занавес на сцену подарили, как и положено, тёмно-бордовый, бархатный. У многих грешных сельских модниц завелась в мозгу крамольная мысль: отрезать высоко подшитый край, чтобы по полу не волочился, его же иначе хрен закроешь, да и вывозится в пыли: «Такое добро! Тут юбок на всю деревню можно нашить, если с умом».

В приватной беседе с заведующим клубом товарищем Воротовым, выяснилось, что здесь очень бедная библиотека. Да и как же ей бедной не быть, если в областном бибколлекторе книги только по большому блату можно получать по распределению даже в городе? При таком дефиците на книги, и такой повсеместной жажде чтения кто ж тут о совхозе будет думать, да ещё таком — богом забытом? Не миллионер же? Обычный среднестатистический.

«Да чего не сделаешь для ребятишек. Ишь, какие головастые! Весь «МАЗ» облазили с ног до головы, пока книжки таскали, не успеваешь им всё объяснять и показывать», — добродушно ворчал водитель машины в которой, полкузова книжек привез. — «Не жалко, пусть читают. Когда солдатам-то читать? Да и солдатикам-то уже про любовь бы что-нибудь надо. А про любовь-то тут и