— Это хорошо, товарищи, что вы такие веселые, — встав из-за стола, заключила Альбина, — а то у нас все унылые ходят. Еще спрошу: отдыхать будете сейчас? Тогда мы с мужем на огород пойдем полоть, сильно мокрижника много появилось.

— Нет, Альбина Герасимовна, нам нужно заниматься своими делами, а на ночлег мы расположимся в приделке, если вы не возражаете, а то как-то неудобно стеснять вас.

— Ну, как знаете, только там ночью комары кусаются, привыкшие вы к ним? Уж если сильно достанут, приходите смело, будите нас, поменяемся с вами комнатами, а марлю в форточку я сейчас вставлю и штору на дверь повешу. Я тогда там на кровати сейчас чистое постельное белье заправлю, а во втором часу приходите на обед, я приду после дойки.

— Хорошо. Сейчас, будьте добры, быстренько опишите мне всех жителей деревни прямо по домам, а я скажу, на ком нужно будет остановиться поподробнее. Присядьте, пожалуйста, не стойте.

Молодая женщина присела рядом с Иваном и примерно полчаса описывала домочадцев Осипова, некоторых по его просьбе довольно подробно. Когда она закончила, Иван переспросил:

— А скажите, вот эта Ниловна, которая живет с края деревни, который выходит на тот злополучный луг, она живет одна или со стариком каким?

— Она живет одна, старик у нее давно помер, и ей-то уж за девяносто. Старожилы деревни говорили, что очень давно у нее был сын, он был коробейник, ходил по окрестным селам и деревням, торгуя различными товарами, его зверски убили в 1887 году в соседней волости. Ниловна привезла его сюда и схоронила на здешнем кладбище, причем хоронили закрыто. С тех пор она очень нелюдима, практически ни с кем не общается. Хлеб, песок и соль ей привозят из магазина соседи.

— А вы не помните, как звали сына и как его фамилия?

— Тааак, кажется, Бондарь? Да, Анатолий Бондарь.

— И где это ваше кладбище, далеко ли отсюда?

— В соседнем селе, пять верст отсюда будет.

Еще раз поблагодарив радушных хозяев, все вышли на улицу, Нета прихватила с собой медицинский чемоданчик.

— Что, Иван Авдеевич, съездим в это село в первую очередь, заодно и местность посмотрим, уж не путает ли Алечка чего? Рядом живу, а не слышал этой истории, — председатель сельсовета вопрошающе смотрел на майора.

Иван на некоторое время задумался:

— Нет, Игнатий Иванович, в первую очередь давайте навестим дом погибшей женщины. Ее еще не схоронили?

— Завтра в 10 утра будут выносить. Пойдемте, это на другом конце деревни, — они не спеша отправились туда.

У дома стояла красная крышка от гроба, а рядом на лавочке сидели заплаканные уже немолодые родители, отец держал на коленях мальчика лет пяти. Председатель сельсовета поздоровался и от всех подошедших выразил соболезнование: «Павловна, Сергеич, скорбим вместе с вами, Игнатку поможем поднять, — он погладил мальчугана по головке. — Понимаю, как вам тяжело, но нам нужно осмотреть Веру, с нами медицинский эксперт и журналист из областного центра, помогите нам в этом, пожалуйста», — мужчина взглянул на женщину и та, тяжело поднявшись, повела пришедших в дом.

Внутри было темно, так как окна были зашторены от солнца, было очень душно, так как форточки тоже были все закрыты. Женщина раскрыла одно окно и, подойдя к гробу, откинула простынь. Ее мертвая дочь немного потемнела, но еще не была тронута тлением, было ощущение, что она просто загорела на солнце, а сейчас глубоко спит. Мать со слезами извинилась: «Все время сидели с ней, а сейчас Игнатка ревет, а мы уж оба чуть сознание не теряем, душно очень, а форточки открывать нельзя, она не дотянет до завтра», — она перевела взгляд на дочь и вновь тихонько заплакала.

Нета вышла вперед и подошла к гробу, встала рядом с матерью: «Мужчины, прошу вас всех, отойдите к стене, мне нужно осмотреть ее тело более детально, побыстрей, пожалуйста». Когда все отошли, она попросила разрешения снять с мертвой платок и, когда мать согласилась, быстро и хладнокровно сделала это, затем расстегнула воротник на платье и раскрыла шею.

— Прошу Вас, товарищ журналист, подойдите сюда, — обратилась она к Ивану. — Видите эти две маленькие точки? Сфотографируйте их, — тот вынул «зажигалку» и сделал несколько снимков. — Фельдшер, который осматривал Веру, видел вот эти две точечки на шее? — обратилась она к матери, та отрицательно покачала головой.

— Он написал в справке о смерти, что дочь умерла от инфаркта.

— Понятно, а Вы не спрашивали фельдшера, почему, когда вашу дочь нашли, она была белая как снег, хотя прошло около десяти минут, как ее нашли? Это его не насторожило?

— Он, когда осматривал ее, торопился на срочный вызов, он у нас один на всю округу, так что мог и просто не заметить.

Нета застегнула на мертвой женщине платье, надела платок. Закрыв лицо простыней, вместе с матерью вышла на улицу.

Поблагодарив мать и отца погибшей за терпение, все четверо возвратились к дому Кувшиновых и уже там выслушали, что скажет медицинский эксперт:

— Без сомнения, это укус вампира, оборотень бы нанес более сильные повреждения. Странно, что его никто не заметил. Никто не смог бы ее так быстро обескровить, только это существо из другого мира. Нужно его искать.

— Я думал, что это только в сказках, — с удивлением во взгляде не удержался участковый, — а здесь все реально.

— Реальней некуда, — тяжело вздохнул Иван. — Что же, давайте отправимся в соседнее село, попутно и дорогу через луг внимательно осмотрим, — он посмотрел на Степаныча, сидящего на бричке, и перевел взгляд на председателя.

Тот сразу его понял и распорядился:

— Степаныч, нужно подстраховать Витю у самолета, а то, когда его друзья туда придут, переживаю я очень, а товарищей из области я и сам повожу. Помогай, дорогой.

Степаныч слез с брички и отправился на луг к самолету, а Игнатий Иванович сел за возницу, Иван с Нетой сели на сиденье, участковый взобрался в седло, и они поехали. Дорога шла через луг, подготавливаемый под покос, на нем коров не пасли. Везде росли разнообразные полевые цветы, радуя глаз, иногда по обочине дороги резко вспархивали куропатки, слегка пугая лошадь. Несмотря на жаркое утро, дышалось довольно легко, так как солнце иногда заходило за кучевые облака, а слабый ветерок