Ананда Бабу стал размышлять: «Я удивляюсь, что он за человек. Он попрошайка, но не берёт денег. Я подумал, что он сумасшедший, но беседа с ним показала, что с умом у него всё в порядке. Он, кажется, вайшнав, но не похож на обычного вайшнава. Я не понимаю, зачем он приходит ко мне. «Он сказал: «Дай мне что-нибудь поесть», — но не ест ничего, кроме дутого риса. Дважды он приходил и, не поев, уходил».

Прошло три или четыре дня. Вечером Ананда Бабу сидел в мягком кресле на веранде и курил кальян, вдруг появился Навадвипа Дас, поющий: «Бхаджа Нитай-Гаура, Радхе-Шьяма, джапа Харе Кришна Харе Рама». Ананда Бабу обрадовался и крикнул: «Заходи, заходи, я только что вспоминал о тебе». Он сказал слуге принести стул. Навадвипа Дас сел. Ананда Бабу спросил: «Госани[237], скажи мне, что сегодня у тебя на уме?»

— Я пришёл поесть лаай, как обещал в прошлый раз.

— Но почему лаай, почему бы тебе не поесть что-нибудь другое?

— Нет, нет, если Вы дадите лаай, я поем, иначе уйду.

— Очень хорошо, я дам тебе лаай.

Ананда Бабу отправил слугу купить лаай, затем продолжил беседу: «Госани, я удивляюсь, зачем ты приходишь ко мне. Явно, ты не приходишь за рисом. Скажи мне, почему ты здесь?»

— Зачем Вы ходите в суд?

Ананда Бабу почувствовал себя немного оскорблённым, — мелкая сошка задаёт известному адвокату дурацкий вопрос, — и ответил в том же ключе: «Ты приходишь ко мне с тем же намерением, с каким я хожу в суд?»

— Вы образованный человек. Ваши учёные говорят, что всё в этом мире связано одним законом единообразия. Если это правда, тогда почему невозможно, чтобы я пришёл к Вам с той же целью, с которой Вы ходите в суд?

— Я не могу понять ход твоей мысли.

— Допустим, Вы не верите в Бога. Но Вы верите в науку и её законы. Согласно науке, закон, в соответствии с которым солнце, луна и звёзды движутся по своим орбитам и остаются закреплёнными на своих местах, является тем же законом, согласно которому с деревьев на землю падают листья. Он называется законом гравитации. Разве это не так?

— Да.

— Теперь предположим, что Вы подобны солнцу или луне, поскольку Вы большой адвокат. Вы зарабатываете много денег, и у Вас есть много слуг, которые всегда ждут Ваших приказаний. А я лист дерева, нищий, который просит себе на пропитание. Вы так велики, а я очень маленький. Разве это невозможно, что двое из нас отправляются по своим определённым делам в этом мире с одинаковым намерением.

Лицо адвоката покраснело, и он вежливо произнёс: «Я хожу в суд за деньгами. Ты тоже пришёл ко мне за ними?»

— Вы ошибаетесь. Вы не ходите в суд за деньгами. Деньги — это только средство, чтобы достичь цели. Зачем Вам нужны деньги?

— Мне нужны деньги, чтобы потратить их на покупку вещей, которые сделают счастливыми меня и мою семью.

— Итак, счастье является целью. Вы ходите в суд, чтобы стать счастливым. Я тоже прихожу к Вам, чтобы обрести счастье. Я счастлив, когда прихожу к Вам, пою Харинаму и разговариваю с Вами, если, конечно, Вы меня слушаете; это счастье, которым я наслаждаюсь, или цель, качественно на много превосходит счастье, которым наслаждаетесь Вы.

Ананда Бабу нахмурился. Он думал, как может нищий, полностью зависящий в своём пропитание от милости посторонних, быть счастливее человека, имеющего много еды, чтобы прокормить себя и других, и способного наслаждаться всеми доступными удовольствиями в этом мире. Однако он не мог выбросить из головы эту идею, как вымысел воображения безумца, поскольку был теперь убеждён, что Навадвипа Дас не сумасшедший и не безграмотный невежда, который любит поболтать, а разумный человек, которого стоит выслушать, прежде чем не доверять, поэтому продолжил разговор: «Госани, я не могу поверить твоим словам полностью. Ты должен привести достаточные основание, чтобы их доказать».

— Взгляните, счастье, к которому Вы стремитесь, смешано с болью и не постоянно. А в счастье, принадлежащем нам, садху, страданий нет. Оно бесконечное и беспрестанно растёт. То, что Вы называете счастьем, на самом деле наслаждение чувств. Оно делает Вас рабами чувств. Оно опускает Вас всё ниже и ниже в иерархии существования до тех пор, пока Вы не очутитесь в аду. То, что мы называем счастьем, принадлежит душе, а не телу или материальным чувствам. Оно скорее признак освобождения, чем рабства. Оно естественно сопутствует праведной жизни, полностью посвящённой служению Богу, источнику всего счастья.

Этот ответ Навадвипа Даса привёл к обсуждению многих вопросов относительно существования Бога, природы души, жизни после смерти, законов кармы, рая и ада. Длинная беседа растянулась в несколько последующих встреч. Постепенно Ананда Бабу был отлучён от своих материалистичных наклонностей. Адвоката озарило, что человеческая жизнь имеет более высокое предназначение, чем его потакание чувствам в греховном существовании, что есть Бог, перед Кем он был в ответственности за свои поступки, и что за все совершённые им грехи, если их не искупить, его непременно отправят в самые чудовищные районы ада. Он, несомненно, и прежде слышал о Боге, рае и аде, но никогда не был так убеждён в их истинности. Всё это, разумеется, случилось благодаря мощному духовному общению с Навадвипой Дасом, который ходил вокруг в поисках падших душ и силой вытаскивал их из трясины Майи.

Итак, в настроении глубоко раскаивающегося грешника адвокат со слезами, текущими непрерывным потоком, упал к стопам своего спасителя и взмолился: «Дада! Ты пришёл ко мне как мой избавитель. Ты пробудил меня от ужасного сна. Я тонул в колодце материального существования. Ты открыл мои глаза. Теперь ты должен сказать, как мне жить дальше. Я предаюсь твоим стопам». Навадвипа Дас посоветовал: «Бабу, потерпите немного, пока не будете представлены стопам моего дада, Радхарамана Чарана Даса Дева».

Спустя несколько дней Навадвипа дас пригласил в Каттак Барха Бабаджи Махашая. Ананда Бабу, который приехал встречать Бабаджи на станцию, привёз его в свой дом на карете. Ещё находясь с ним в карете, адвокат упал у стопам святого и стал омывать их слезами и причитать: «Баба! Я не знаю, как много я совершил грехов. Я был мясоедом, пьяницей и развратником. Я отнял непорочность у многих женщин и обманул множество людей. В суде я действовал против моих собственных клиентов, чтобы получить деньги от их противников. Доселе я не верил, что есть кто-то стоящий надо мной, кто