Шрифт:
Закладка:
В то время как Ананда Бабу плакал и причитал, Бабаджи Махашая сидел, откинувшись на спинку сиденья, а его стопы были в руках у адвоката, которые тот прижимал к своей груди. Бабаджи Махашая слушал его покаянные излияния сердца с полузакрытыми глазами. Время от времени его тело охватывала дрожь, и он восклицал: «Джай Нитай! Джай Нитай!» Когда Ананда Бабу, замолк полностью разбитый, он сказал: «Ананда Бабу, тебя не надо так сильно тревожиться. В этот век Кали никому не будет отказано в милости Господа. Ибо Гаура-Нитай пролили Свою милость на всех, не принимая во внимание их недостатки. Отдай мне все свои грехи, которые ты совершил в этой жизни и прошлой, и с чистым сердцем прими прибежище у стоп Гаура-Нитая». Произнеся эти слова, он заключил Ананда Бабу в объятия и затем, безмолвный, затих. Всё тело Бабаджи стало таким тёмным и тусклым, что его было трудно узнать.
Через небольшой промежуток времени карета остановилась перед домом адвоката. Бабаджи Махашая спустился на землю. Навадвипа Дас увидел потемневшее тело своего гуру и понял, что произошло. Он закричал: «Ха Нитай! Ха Нитай!» — и начал в экстазе танцевать. Бабаджи Махашая поймал его правую руку своей левой, и они стали танцевать вместе. Подошли другие люди с гонгом и караталами и запели киртан. Находчивый Навадвипа Даса, танцующий с Бабаджи Махашая, ловко увлёк его в дом вместе с остальными участниками воспевания.
Соседи услышали звуки киртана и прибежали к дому Ананда Бабу. Они увидели, что адвокат с поднятыми руками танцует в середине ссшкиртаны, и из его глаз бесконечным потоком льются слёзы. «Что за чудо, — говорили они, — Ананда Бабу недавно наводил ужас на садху и вайшнавов. Они не осмеливались подходить к его воротам. А сегодня не только вайшнава-садху поют киртан в его доме, а он сам танцует вместе с ними, подобно преданному вайшнаву!» Кто-то сказал: «Вон тот садху, который выглядит, как безумный. Я видел, как он несколько раз приходил к адвокату. Возможно, изменения в поведении Ананда Бабу произошли благодаря его компании». Другой подхватил: «Посмотрите на этого танцующего в экстазе махапурушу с длинными руками, достигающими колен. Ананда Бабу плачет и молится у его стоп. Это, должно быть, его милостью адвокат внезапно превратился из грешника в святого».
На следующий день Бабаджи Махашая дал адвокату мантру посреди киртана. Огонь раскаяния уже сжёг сорняки нездоровых самскар в сердце Ананда Бабу, а слёзы сожаления размягчили и вымыли его начисто, поэтому семя мантры проросло немедленно. На теле адвоката проявились ашта-саттвика-бхавы. Он вскочил и стал танцевать под пение преданных. Во время танца дрожь его тела и мурашки были настолько интенсивными, что они не поддавались контролю, и он бесчувственный, упал на пол. Даже в бессознательном состоянии у него из глаз нескончаемым потоком лились слёзы, а тело дрожало, подобно листьям дерева в грозу. Спустя некоторое время Бабаджи Махашая поднял его за обе руки и стал танцевать вместе с ним. Ананда Бабу двигался и подпрыгивал, как под чарами колдовства. Навадвипа Дас присоединился к ним, восклицая: «Джай Нитай!» Все присутствующие пришли в крайнее изумление, эта сцена напомнила им освобождение Джагая и Мадхая Господом Чайтаньей.
Однажды Навадвипа Дас шёл пешком из Калькутты в Пури. На пути ему повстречалась проститутка. Возможно, с помощью духовного видения он заметил скрытые у неё в сердце самскары бхакти, стремящиеся наружу. При виде женщины его сердце растаяло от сострадания. Он попросил у неё подаяние, немного дутого риса. Она не отказала, но, давая, попала под гипноз обаяния незнакомца, как будто вместе с рисом отдала саму себя, и ничего не могла поделать, как последовать за ним. Придя в Джханджапита матх, Навадвипа Дас распростёрся в поклоне перед Барха Бабаджи. Распутница, последовав его примеру, также поклонилась. Бабаджи спросил у Навадвипа Даса: «Кто она? Зачем ты её привёл сюда?» Тот ответил: «Она пришла попросить у Вас милости, пожалуйста, благословите её».
Как мог Барха Бабаджи отказать ей в благословение, когда её рекомендовал Навадвипа Дас? Он пролил на неё милость, дав мантра-дикшу. Она стала жить в Пури и совершать бхаджан. С ней произошли беспримерные изменения. Она вскоре стала великой преданной.
Мы уже говорили, что Навадвипа Дас был для Барха Бабаджи, подобно второму «я». Он был для него так дорог и незаменим, что однажды, когда его жизненный срок в соответствии с гороскопом подошёл к концу, и он в действительности умер, Барха Бабаджи должен был вернуть своего ученика к жизни. Разве это не будет звучать странно и удивительно сверх всякой меры, если мы скажем, что, в конце концов, они расстались? Барха Бабаджи оставил любимого ученика, за которым не числилось никаких недостатков или вины, кроме того, что его вера в гуру была настолько глубока и сильна, что он не только считал его, как утверждают шастры, в принципе не отличным от Бога, но и осознал гуру именно таким образом и хотел, чтобы его собственные мысли, речь и поступки соответствовали этой реализации. Этот эпизод его жизни настолько трогательный и таинственный, что для нас будет лучше сослаться на книгу «Жизнь в любви», где он подробно описан:
«В течение последних семи или восьми дней Навадвипа Дас находился в отдалении от Бабаджи Махашая. Он остановился в доме Кунджа Бихари, стоявшем на большом расстояние от Дарджипарха, где жил Бабаджи. Навадвипа Дас время от времени приходил в Дарджипарх, чтобы повидаться с братьями в боге, и уходил назад, не заходя к Барха Бабаджи. Тот тоже ничего не спрашивал о нём. Другие ученики Барха Бабаджи, видя это, одновременно удивлялись и огорчались. У них в сердцах было отведено столько же места для Навадвипа Даса, как и для Барха Бабаджи, а может быть даже и больше. Они могли иногда проигнорировать совет Бабаджи, но никогда — их любимца Навадвипа Даса. Для них не могло быть большего несчастья, чем отсутствие Навадвипа Даса в их кругу. Поэтому, когда тот однажды появился снова, они окружили его и жалобно спросили: «Дада! Неужели ты оставил нас?» «Я не покидал вас. Я не могу вас оставить. Но ваш гурудев отказался от меня до конца жизни», — ответил Навадвипа.
Причиной конфликта между гуру и
