зубов и телесно он много сильнее меня, но я знаю, что он меня хочет убить, а он не знает, что убью его я, и потому внезапность на моей стороне, а это огромная сила. Если не вмешается своенравная Тюхе, победоносная Ника будет реять над моей головой! Сегодня я и без Кайроса знаю, как именно его за злодеяния покараю, если только не вмешается его мать — зеленоглазая дева с пепельными волосами, которая над любым расчетом может глумиться.

И вот безоружный юный герой, и могучий вооруженный злодей на вершине скалы. На самом крае ее выступа, повисшего, словно поднятая стопа, над кромкой моря было два камня, один был побольше — Тесею по пояс, а другой был ему по колено. Скирон привычно уселся на большой камень, а левую ногу поставил на камень поменьше. Он аккуратно, чтоб было под руками, положил справа и слева от себя все оружие и дрожащим от нетерпения голосом стал говорить:

— Приступай же, гордец, уже начинается твое воспитание: через унижение к катарсису. Пережив унижение, ты очистишь свой дух, охваченный непомерной гордыней, и так я сделаю из тебя хорошего человека, и ты сам потом будешь мне благодарен. Мой же мне эту ногу так чисто и нежно, как ты мыл бы своей деве любимой…

Тесей заметил, как подрагивает в нетерпении перед ударом согнутая правая нога Скирона и понял, что наступает решающий момент. Если он не сумеет его использовать в свою пользу, то скоро погибнет мучительной смертью, раздираемый зубастой черепахой или от копья иль стрелы, пущенной Скироном, если попытается убежать.

Юноша обильно полил ногу Скирона водой и медленно положил мех с оставшейся водой на землю и стал приседать подобный сжимаемой железной пружине, стараясь все время оставаться на безопасном для вражеской правой ноги расстоянии.

— Ну же, юноша! Не заставляй меня долго ждать, а то ведь я могу палицей твоей же тебя погладить по спине иль по твоему нежному заду.

Тесей наклонил голову, чтобы Скирон не видел куда он глядит и, коснувшись правой рукой левой ноги злодея, стоявшей на низком камне, нежно, но крепко обхватил ее правой рукой за пятку. Глядел же он на правую согнутую для удара ногу врага. И вот он как в замедленном сне увидел, как нога для удара начала распрямляться, и в его грудь мощно устремилась смертельная пятка Скирона. Он левой рукой подхватил снизу вверх бьющую правую пятку и не выпуская из руки вторую пятку, резко вскочил, поднимая с силой обе руки. Скирон упал с большого камня назад затылком на мелкие камни. Разбойник не успел даже понять, что произошло, как Тесей в один прыжок мгновенно оказался рядом с ним и, словно бревно, столкнул его с обрыва вниз.

— Победа! Мойра не могла соткать свою пряжу иначе! Я всегда считал, что в смертельной схватке сила — не главное, и даже ловкость, и быстрота — не слишком важны. Самое главное и самое важное в любом поединке — это ум, который людей и богов от зверей отличает и дарит неоспоримое превосходство над самыми из них сильными и свирепыми!

Радостно кричал Тесей, пританцовывая, давая выход нечеловеческому напряжению, не покидавшему его с самого первого момента встречи с жестоким и коварным разбойником. Он окинул победоносным взглядом простиравшиеся внизу леса и луга и, услышав внизу душераздирающие крики, брезгливо изрек:

— Ставшему зверем — звериная смерть!

Герой порвал тетиву и привязал ею распрямившиеся рога лука к копью Скирона так, что получилась первая буква его имени Theseus, как его называл иногда на языке Латина, давшего язык древним римлянам, дед его ученый Питфей. Он укрепил на самой вершине скалы копье, как знак своей очередной победы и весело зашагал вниз очень довольный, ведя с духом своим беседу неторопливую:

— Кажется чистую правду мне говорил дед Питфей, что я стану великим героем, и не только родные будут мною гордиться. Интересно, как бы поступил со Скироном великий Геракл? Наверное, они боролись бы на вершине скалы, как два могучих быка за лучших телок из стала иль как два вожака оленя во время гона, сплетясь ветвистыми рогами, сражающиеся за олениц. И неизвестно еще кто бы из них победил. Геракл, конечно, Мойрой и родителем Зевсом одет всесокрушающей силой, но им биться пришлось бы на вершине скалы, где один неверный шаг может все изменить. Ведь даже без противника можно вниз полететь, и сила никакая тот полет не прервет, пока самое мощное тело не превратится на камнях в окровавленный мешок со сломанными костями и в клочья разорванным мясом. Ух… воплей Скирона больше не слышно, видно Танат уже уволок его нечестивую душу в Аид и скоро Минос иль Радамант справедливо воздадут ему по заслугам.

Уголки губ Тесея задумчиво опустились, когда он стал себя спрашивать:

— Интересно, Скирон унизительным мытьем своих грязных ног действительно перед смертью хотел путников избавлять от непомерной гордыни или он изощренно так издевался над ними? Бессмертные боги или сама всемогущая Ананка закрыла души людей друг от друга и никогда нельзя точно знать, кто что думает…Может это и правильно, ведь не хотел бы и я, чтоб обо всех моих мыслях кто-то знал, ой, как мне тогда часто было бы стыдно.

Овидий поет, что разъятые кости Скирона каменистая земля отказалась принять, и вода тоже наотрез отказалась. Долго прибрежные волны, не зная куда деть, носили скироновы кости и, говорят, состарившись, стали они небольшими острыми верхушками скал, которые хранят и доныне Скироново имя.

Некоторые говорят, что Тесей спустился и убил огромную, но медлительную черепаху, а из ее панциря сделал себе щит. Другие уверены, что Тесей не стал даже пытаться убить чудовищную черепаху, посчитав, что не стоит зря рисковать, и она сама вскоре умрет от голода, ибо, сожрав разбившегося Скирона, она лишит себя беспомощных тел покалеченных в паденье людей, которых тот сбрасывал ей.

Так, по мнению афинских поэтов, закончил свой четвертый подвиг доблестный герой Тесей, ростом и силой, не превышавший обычных сильных мужей.

80. Дамаст

Самым знаменитым разбойником, подстерегавшим путников на дороге между Мегарой и Афинами, был Прокруст (растягивающий). Некоторые называют и другие его имена такие, как Полипемон (причиняющий страдания), Дамаст (одолевающий) и Прокопт (усекатель).

Рассказывают также, что в то время, когда царь морей Посейдон спорил с богом солнца светоносным Гелиосом за коринфскую землю, он увидел юницу Силею, прекрасную дочь сына Марафона Коринфа, давшего городу и земле свое имя. Говорят даже, что Посейдон проиграл спор