были одинаково затруднительны для путников и легко могли быть преграждены. Наибольшее значение имела последняя из трёх дорог, ведущая через Мегару и её равнину с одной стороны в Аттику, с другой — к наиболее удобному перевалу через хребет Киферон и оттуда на семивратные Фивы.

Старые мегарцы говорят, что именно Скирон много лет для людей строил дорогу, которую и до сих пор называют по его имени Скироновой. Сначала она местами напоминала широкую тропу, а не дорогу и потому была доступна только для пешеходов, но впоследствии ее сделали везде широкой и достаточно удобной для проезда такой, что на ней могли разъехаться две встречных повозки.

В молодости Скирон был женат на фиванской нимфе Харикло, будущей супруге мудрого кентавра Хирона, и имел от нее дочь Эндеиду, которая, выйдя замуж за Эака, родила ему Теламона (большого друга Геракла) и Пелея — отца самого могучего героя — воина Ахилла.

В зрелые годы сплошные несчастья стали преследовать Скирона. Сначала он лишился своего войска, покинувшего его после проигранного сражения, а затем жилья, сожженного разбойниками и, наконец, всех средств к существованию, когда богатый сосед обманным путем отсудил у него лошадь, несколько волов и коров, и клок земли, который он обрабатывал.

Вот тогда, говорят, Скирон возненавидел богов и людей. Обладая огромной телесной силой, он стал грабить чужестранцев сначала на той дороге, которую сам построил. Когда же состоятельные люди почти перестали ездить по Скироновой дороге, он перебрался на более оживленную афинскую дорогу.

78. Встреча Тесея с разбойником Пиласидом

Тесей, оказавшись в местности, откуда была хорошо видна высокая скала, вершина которой напоминала поднятую вверх стопу, узнал, что, не встречая достойных противников Скирон, стал не просто грабителем, а настоящим злодеем.

Некоторые из словоохотливых местных жителей ему рассказали, что, злодей стал убивать ограбленных путников, чтобы не оставлять свидетелей своих разбоев. Войдя во вкус лишения человека жизни, он не просто убивал, а заставлял людей подниматься на поросшую редкими деревьями и кустарником скалу или затаскивал туда их силой. На вершине скалы, названной Пяткой, Пиласид издевательски заставлял мужей мыть ему ноги, а женщин и отроков, щеки которых еще были пухом покрыты, перед мытьем ног еще и насиловал. Столкнув путника ударом ноги с большой высоты в море на прибрежные камни, Скирон глумливо хохотал под стоны искалеченного, и тут же на эти стоны и хохот приплывала гигантская черепаха и медленно пожирала не имевшего силы скрыться или защититься искалеченного при падении человека.

Тесей не без изумления выслушал все эти по большей части уже известные ему сведения. Его не удивляло то, что этот Скирон грабил и убивал, ибо разбойников и злодеев в последние годы расплодилось не мало. Но юноша не понимал зачем злодей заставляет своих жертв мыть ему ноги, да еще на высокой скале, куда и забраться было не просто. Он решил, что разбойник от своих преступлений повредился в уме, а иметь дело с умалишенным злодеем вдвойне опасно и потому подходил к подножью скала с особенной осторожностью.

Когда Тесей уже миновал скалу и его никто не остановил, он заставил себя громко запеть и тут из густого леса прямо к нему подбежал огромного роста муж, с луком и тулом за плечами и с длинным копьем в руке. Он перегородил Тесею неширокий путь и угрожающе сказал:

— Остановись надменный прохожий! Я здесь нахожусь, у этой скалы под названием Пятка, чтобы бороться с высокомерием, гордыней и спесью людей, для смерти рожденных. Гордость — это корень зла и матерь всех пороков. Я единственный выход нашел, как с людской гордыней бороться. Все великое — просто. Надо заставить гордеца и спесивца свою высокомерную гордость отбросить. Поэтому я предлагаю всем мужам, которых на этой дороге встречаю, вымыть мне ноги, при этом я нарочно никогда сам их не мою, чтоб были они очень грязные и воняли. А жены и девы перед мытьем ног должны еще со мною возлечь притом так, как будто в меня влюблены…

— Мне кажется ты много сегодня воздух сотрясаешь напрасно, безумный борец с высокомерием и гордыней! Говори, что ты от меня хочешь или я своей дорогой пойду.

Нарочно заносчиво ответил Тесей, презрительно скривив губы, чтобы как-то поднять свой дух, сильно затрепетавший от близкой опасности. Ведь этот разбойник был не только с виду могучий, как Синис и Перифет, но еще и вооружен луком и копьем.

— Вижу, что ты особенно гордый, юнец, особенно дерзкий, весь наполненный спесью! Но я выбью из тебя всю гордыню и дерзость. Ты мне будешь не только мыть ноги, как любящая супруга…

Начал с язвительным возмущением кричать Скирон, но увидев, что Тесей положил руку на палицу, тут же замахнулся копьем и крикнул:

— Меня сам кровью запятнанный Арес научил обращаться с копьем, я им убивал и огромных львов, и быстрых маленьких птиц. Кинь сейчас же на землю палицу и меч, если не хочешь здесь с жизнью, не прощаясь, расстаться!

Тесей беспрекословно исполнил приказание Скирона и даже сделал вид, что сильно испуган, хотя настоящего страха почему-то не чувствовал. Он испытывал только сильнейшее боевое возбуждение и все его тело мелко дрожало, готовое к смертельному бою, но эту дрожь юный герой постарался выдать за испуг и потому сказал, нарочно заикаясь, словно от сильного страха:

— Я… я… я все сделаю, как ты скажешь. Т…т…только оставь мне милую жизнь, и ноги тебе вымою я очень чисто, и маслом их умащу, и…

— Конечно сделаешь, ведь тебе некуда деться и после такого унижения больше не будешь прежним дерзким спесивцем и гордецом. Возьми этот мех с водой и впереди меня иди по тропинке на самый верх этой скалы, а я сзади буду тебя в твой красивый упругий зад подгонять пока наконечником копья, а потом будет видно.

Разбойник, который был выше Тесея и сильнее теперь был вооружен не только луком и копьем, но и мечом, и палицей Тесея. У юноши был только незаметно прикрепленный под правым коленом дрот с трехгранным клинком. Небольшая рукоятка и тонкие ножны были сделаны из кости слоновой телесного цвета и потому изоострый кинжал под кожаной шнуровкой сандалий, оплетавшей икру, даже с очень близкого расстояния был не заметен.

79. Схватка Тесея со Скироном

Тесей поднимался по петляющей узкой тропинке на скалу под бдительным оком идущего сзади Скирона и, поджав тонкие губы, сосредоточенным шепотом внушал себе, как заклинанье:

— Хоть я почти безоружен, а он вооружен до