Шрифт:
Закладка:
– Ты не можешь! – крикнул парень, догнав проходника. – Ночной Базар не пропустит. Она же человек.
– А как же твоя девчонка? – спросил Лирин. – Да и ты сам. Чем Никола хуже вас? Она заслужила.
– Но мы до сих пор не знаем, почему именно нам можно перемещаться между мирами!
– «Именно нам»… Ты всерьез думаешь, что ты избранный? А я думаю, что не делает Ночной Базар никаких различий между нечистью и людьми, все просто безропотно верят в старую страшилку…
Каз знал, что Лирин не прав. Лирин и сам знал.
– Это ее единственный шанс, – прошептал саламандр. – Ни один человеческий лекарь не справится с ее ранами. Только в Ночном Базаре ей смогут помочь. Тем более это не обычный проход и не брешь, а всегда открытая дверь между мирами. Для чего, если не для таких ситуаций, она нужна? Я потратил месяцы, чтобы обнаружить информацию о ней, – настолько это знание тайное.
Лирин остановился. У Каза от волнения шумело и кружилось в голове, он почти не понимал, где находится и что происходит. Впереди, буквально в шаге от них, у самой земли между деревьями переливалось мягкими искорками приглушенное молочно-белое сияние.
– У меня получится спасти тебя, – сказал саламандр Николе. – И мы больше не разлучимся ни на миг.
– Остановись, пока не поздно, – попросил Каз.
Но Лирин сделал шаг в сияние, и оно вспыхнуло, набрало высоту, превратившись в портал как раз под рост саламандра. Каз всегда считал, что Ночной Базар просто не пропускает людей, что граница как бы встает перед ними непроницаемой стеной, через которую нельзя ни увидеть другой мир, ни пройти в него. Но на деле все оказалось иначе.
Если свет словно наполовину рассеял силуэт саламандра, то Николу на его руках словно обожгло сиянием, окатило волной невыносимо белого пламени, языки которого сновали сквозь тело Николы, словно выжигая ее из картины реальности. Лирин что-то кричал, но Каз не слышал его голоса. Саламандр выпрыгнул из сияния, но девушку оно не отпустило. Она парила в воздухе, становясь белым светом, сливаясь с ним.
Когда все было кончено и граница вновь превратилась в ласковые искорки у ног, Лирин упал на колени, беззвучно шевеля губами и глядя на свои руки, на которых еще пару секунд назад лежала его любимая. Не контролируя себя, саламандр начал обращаться в истинное обличье, но огонь словно не мог разгореться, то вспыхивал, то вновь потухал и в итоге погас полностью, оставив Лирина человекоподобным посреди людского леса – и совершенно сломленным.
Глава 13
– Что это было? Где Никола? – раздался искаженный хриплый голос.
Каз обернулся: перед ним стояла Али. Ее глаза были полны непонимания и страха, рукой она держалась за шею, будто подпирая подбородок.
Каз терпеть не мог подобные вопросы. Холд вечно выговаривал за них. «Зачем спрашиваешь о том, что настолько понятно?», «Зачем спрашивать, если можно разобраться?», «Зачем нужны вопросы, которые можно не задавать?» Но сейчас парень понимал, что Али нуждается в ответе, даже если он и очевиден. Ей необходимо, чтобы кто-то произнес правду вместо нее.
– Ее больше нет в этом мире, – ответил Каз.
– Как же? – Али была растеряна. – Выходит, она попала в Ночной Базар?.. Это же невозможно… то белое пламя – оно было таким сильным.
– Верно, – подтвердил парень ее слова, – невозможно.
– Но, получается…
Глаза Али заблестели от слез, но, вместо того чтобы заплакать, она болезненно закашлялась.
– Николы нет в мире людей, но ее нет и в Ночном Базаре тоже.
Али подошла ближе к Казу, и он протянул руки, раскрывая объятия, прижимая ее к себе, давая возможность закрыться ото всех, побыть слабой. Он ощущал, как вздрагивает ее тело, и понимал, как хо чет защитить от всего мира и насколько велика будет ответственность, если ему не удастся. Каз посмотрел на Лирина, который, подтянув ноги к груди и закрыв голову руками, неслышно – словно мертвый – лежал на земле, глядя в слабое сияние границы.
– Я ее ненавидела, – слабо проговорила девушка, уткнувшись в плечо другу. – Возможно, я даже попыталась бы сдать ее Даркалиону, чтобы он повесил ее. Вот настолько я ее ненавидела, понимаешь?
Каз попытался погладить ее по волосам и плечам, чтобы успокоить, вышло неловко и неумело, даже коряво – но Али лишь сильнее прижалась к нему. Так тепло парню никогда не было. Но вскоре девушка отстранилась, разъяла объятия и подошла к саламандру, села рядом, практически вплотную. Лирин не реагировал.
– Мне очень жаль, – со всей искренностью произнесла Али.
Каз хотел крикнуть, чтобы она отошла, что поступать так – безрассудно и глупо: саламандр в таком состоянии, захлебнувшийся горем и эмоциями, очень опасен. Но любые слова, сказанные громко сейчас, казалось, нанесут смертельное ранение миру. Поэтому Каз просто подался вперед, к подруге, но застыл, увидев, что она выставила раскрытую ладонь ему навстречу.
– Ему нужно это услышать, – сказала она.
Последние тлеющие огоньки истинного обличия Лирина, которое пыталось пробиться, уже совсем потухли – силы покидали саламандра. Казалось, они выливались из него вместе со скорбью.
Проходник чуть развернулся в сторону Али – это было его первое движение за долгие минуты. Каз насторожился, занес руку за спину, чтобы вовремя вынуть кинжал в случае чего. Но глаза Лирина наполняли лишь печаль и бессилие. В них не было ни злости, ни гнева.
– Мне очень жаль, – повторила Али.
Лирин медленно кивнул.
– Я решил, что она сможет пересечь границу, потому что мы… вместе, думал, что смогу спасти ее, смогу помочь, – саламандр осекся, – но я убил ее.
– Не думай так, это неправда! – возразила Али.
– Но это я принес ее сюда, это на моих руках ее тело сгорело в белом огне границы.
Али взяла саламандра за ладонь. Он слабо сжал пальцы и попробовал улыбнуться.
– Никола получила тяжелые раны и умирала. Здесь она умерла бы в любом случае. Но ты дал ей шанс. Ты хотя бы попробовал спасти ее. Не твоя вина, что Ночной Базар ее не принял. Это его вина.
– Его воля, – поправил Каз, но никто не обратил на него внимания.
– Я сделал недостаточно. Столько времени потерял! А она? Каждый день, пока я бессмысленно копошился в Ночном Базаре, пытаясь узнать, есть ли рабочие выходы, она страдала, была напугана, голодала, скрывалась, спала на улице, ее гнали эрхны… Неужели она это заслужила?
– О, конечно, нет… – сказала Али, и чувство вины больно клюнуло ее под сердце.
– Я каждый день – каждый! – пытался
