– Кто он?

Валери помедлила, взвешивая, как много готова раскрыть. Затем пожала плечами, приняв решение.

– Имя тебе не нужно, его давно нет в живых. Он был агентом ГДВБ, Генерального директората внешней безопасности. Сродни вашей МИ-6. Эдакий Джеймс Бонд, – добавила Валери, насмешливо фыркнув, и впервые за все время их знакомства продемонстрировала, что имеет хоть какое-то представление о кино.

Для Ричарда это была опасная территория. Он знал, что должен пропустить отсылку на Джеймса Бонда мимо ушей, иначе вся его собранность пойдет прахом.

– Как ты от него ушла? – спросил Ричард как раз вовремя.

– А-а-а, – протянула Валери, и ее глаза блеснули в лунном свете. – Я познакомилась с его женой.

– Ого. Неловко. Она тебя отвадила, да?

– Верно. Но не так, как ты думаешь. – Валери снова вздохнула. – Его жена – удивительная, потрясающая женщина, а теперь и моя близкая подруга. Но я увидела, какой вред он ей причинил и какой причинила я, и поняла, что это не для меня.

– Но тогда ты уже была беременна?

– Да. Вот тогда-то все и стало сложнее.

– Еще бы. У тебя появилась Лионель и…

Ричард не знал, как закончить фразу, и надеялся, что это сделает за него Валери.

– И ее отец так и не узнал, – произнесла она с ноткой торжества в голосе.

– Не узнал о Лионель?

– Не узнал, что она моя дочь.

Ричард попытался сообразить, что Валери имела в виду, но оказался вынужден признать поражение.

– Нет, не понимаю.

Валери остановилась и мягко положила руку ему на плечо.

– Я сказала его жене, что беременна. И она, скажем так, была в состоянии мне помочь.

– Оу. – Ричард понятия не имел, как еще отреагировать.

– Да не в том смысле! Она была моей начальницей в ГДВБ, а еще начальницей своего мужа.

– Не знал, что ты работала в ГДВБ. – Ричард огляделся на случай, если это все еще тайна.

– Ты не спрашивал, – невозмутимо ответила Валери.

– Ну, честно говоря, это не тот вопрос… неважно. Так что случилось?

– Его жена, или мой босс, как тебе угодно, отправила его на работу под прикрытием за границу. Она знала, что это задание затянется на многие месяцы. Так все и вышло.

Настал черед Ричарда вздыхать.

– И что же?

– А когда он вернулся, кажется, из Мали, у него появилась прекрасная малютка-дочка.

На мгновение на лице Ричарда все еще отражалось замешательство, а потом до него наконец-то дошло.

– А, я понял! – с ликованием воскликнул Ричард, за чем последовало гораздо более спокойное: – Боже правый.

И снова Ричард задумался, как сформулировать следующий вопрос.

– Ты захотела отказаться от ребенка?

– Да, – немедленно ответила Валери. – Отчасти мне хотелось ее оставить, но я знала, что она мне не нужна. Думаю, что в ребенке должны нуждаться, а ее мать, жена ее отца, в ней нуждалась.

– Итак, у тебя был роман с коллегой, который был женат на твоей начальнице, ты забеременела, и ребенок остался с ними, – Ричард размышлял вслух и качал головой. – Кажется, я еще никогда не слышал ничего более французского. – Он улыбнулся Валери. – Жалеешь?

– Не жалею, – снова последовал незамедлительный ответ, исключающий всякие сомнения. – Лионель Марго – красивая и успешная женщина. Не уверена, что смогла бы ей все это дать. Не тогда, – добавила Валери печально и опять закрылась. – Так вот, Ричард, много лет это было секретом и остается им по сей день. – Ее лицо приобрело самое серьезное выражение. – Как вышло, что ты узнал?

Прижатый к стенке Ричард и сам не мог сообразить, о чем и сказал:

– Просто возникло ощущение. Помню первый рождественский спектакль Алисии в школе. Мы с Клер, естественно, сидели в зале. Меня, как и остальных отцов, распирало от гордости: дочка играла ангела. До сих пор перед глазами ее картонные крылышки, обернутые фольгой.

Ричард улыбнулся воспоминаниям. Валери же пришла точно в такое же замешательство, в котором пребывал он сам мгновениями ранее.

– И?

– А? О, ну, Клер тоже гордилась дочкой не меньше, но в матерях чувствовалось кое-что еще. Не просто гордость, а… не знаю, страх? Уязвимость? Не скажу точно. Ощущение, что их дочери ступают в опасный мир? Отцы всегда уверены, что знают, в какой опасности их дочери, но на самом деле это понимают лишь матери. В общем, может, это мои домыслы, но я увидел такое же выражение и на твоем лице, когда вы с Лионель…

Он не мог сказать наверняка, но ему показалось, что к глазам Валери подкатила влага, которую та мигом вытерла, прежде чем удивленно покачать головой.

– Ты поразительный человек, Ричард, – произнесла Валери, вот-вот готовая выразить те чувства, которые, как он был уверен (или, по крайней мере, надеялся), испытывала.

Они неловко простояли несколько мгновений в тишине, а потом Валери обняла Ричарда за шею и ласково поцеловала в щеку.

– Ай! – воскликнул он и дернулся, испортив момент.

– Что? Что такое? – разумеется, спросила Валери.

– Мне в шею что-то впилось!

Ричард отступил на шаг и указал на черную водолазку Валери. Она развернула шерстяную ткань, и кое-что блеснуло на тусклом свету.

– Опять эта чертова брошь! Ты же вроде убрала ее в карман?

Валери достала из кармана штанов вторую, точно такую же, брошь.

– Да, – улыбнулась Валери. – Неужели ты и правда думал, что я могла на тебя напасть, Ричард?

Глава двадцать седьмая

На следующее утро Ричард все еще не понимал, что это ему дало. В моменты уныния он допускал, что Валери нежно поцеловала его в щеку лишь для того, чтобы уколоть брошью. И смысл был в том, чтобы показать ему обходным – потенциально смертельным – способом, что это не она напала на него в музыкальной комнате. Но это определенно была женщина. Не Лионель, ведь та не выглядела столь сильной. Не Дженнифер, хотя Ричард не мог сказать точно, почему сомневался в этом варианте. Саше явно нездоровилось, а значит, оставалась Стелла. И как раз Стелла Гонсалес подарила Валери ту брошь, копию изображения, которое висело в приемной, снова вспомнил Ричард, и у Стеллы было примерно такое же телосложение, как у Валери.

Из-за всего этого напрашивался вопрос: какого черта? Зачем нападать на него, Ричарда? Зачем вообще нападать на кого-либо, если уж на то пошло? Затем Ричард вспомнил вопрос Аморетт, который она задала в первый день его работы на площадке: «Где все испанцы?» Действительно, где? Бегают ночью по шато и нападают на ни в чем не повинных людей, вот где.

Ричард бродил по замку ранним утром. Начало съемок запланировали на время после завтрака, но Фридман все отменил.

«Это было бы неправильно», – сказал он.

Все согласились, но Саша, несмотря на очевидную слабость, ясно дала понять, что они серьезно отстают от графика и выходят за рамки бюджета.

«Мне плевать, – отозвался продюсер, пожевывая сигару. –