–По таким сугробам далеко не уйдешь,– прошептал Геннадий Рябов.– Особенно ночью. И зачем они поперлись на эту заимку? Они загнали себя в ловушку…

–Вот и хорошо,– сказал Дубко.– Нам же будет меньше работы… Так! Слушаем меня! Видите тех двух ребятишек, которые толкутся у входа? Разглядели?

Да, действительно, у входа в приземистое здание топтались два человека – их легко можно разглядеть в приборы ночного видения. Они то расходились, то сходились и, кажется, не обращали друг на друга внимания. На одном была одежда военного образца, а на другом – обычная телогрейка. У того, который в телогрейке, за спиной смутно угадывалась двустволка. У первого оружия видно не было: скорее всего, он был вооружен короткоствольным автоматом, который в полутьме не разглядишь даже в специальный прибор.

–Сдается мне, это часовые,– едва слышно прошептал Терко.

–Так и есть,– согласился Дубко.– Один – из залетных, другой – здешний хлопчик. Вот что. Нам нужен экскурсовод.– Так на жаргоне группы назывался поставщик информации, иначе говоря, тот, кого обычно принято называть «языком».– Залетного пока не трогаем, аккуратно берем хлопчика. Федор, Степан! Действуйте! Мы с Геннадием прикрываем.

Снять с поста часового, а тем более взять его живым не так просто. Можно сказать, что это – искусство высокого класса. Нужно неслышно и незаметно к нему подкрасться – так, чтобы ни единая веточка не шелохнулась и ни одна ночная птица в испуге не захлопала крыльями, далее нужно сделать так, чтобы и сам часовой, что называется, не шелохнулся, не вскрикнул – ну разве это не искусство? Далее часового необходимо доставить к месту назначения не слишком помятым и желательно не слишком испуганным, чтобы он мог понимать обращенные к нему вопросы и давать на них внятные ответы. И не важно, кто он, этот часовой – матерый и опытный боец или какой-нибудь штатский дилетант, волею случая оказавшийся часовым. Ведь и дилетант может поднять тревогу и оказать сопротивление, если к делу подойти нерасторопно.

Соловей и Терко справились с делом на отлично – уж они-то умели снимать часовых с поста. Дождавшись, пока одетый в телогрейку парень завернет за угол и его, таким образом, не будет видеть второй часовой, Терко мгновенно и при этом аккуратно уложил хлопца на истоптанный снег, оглушив его, а Соловей тотчас же сунул ему в рот кляп. Затем парня поволокли в сторону от заимки – туда, где ждали Дубко и Рябов. Ружье Соловей прихватил с собой. Как-никак это было оружие, из которого можно было стрелять, а значит, и убить.

–Вот он!– выдохнул Терко.– Живой, только слегка помятый. Ну ничего, сейчас мы приведем его в соответствие.

Терко похлопал часового по щекам и сунул ему за пазуху пригоршню снега – чтобы, значит, парень быстрее пришел в себя. Так и получилось. Бывший часовой открыл глаза и попытался вскочить, но Дубко его попридержал.

–Лежи, хлопчик, лежи!– тихо, но внушительно сказал Дубко.– Не надо делать резких движений. И кричать тоже не надо. А то ведь убьем. Ты ведь не хочешь, чтобы мы тебя убили?

Парень испуганно замотал головой.

–Ну, вот видишь: ты не хочешь.– На этот раз голос Дубко звучал просто-таки с отеческим умиротворением.– И правильно делаешь, что не хочешь. Зачем тебе умирать? Ты молодой и красивый, тебе еще жить да жить. Найдешь себе невесту, женишься. Ведь ты еще не женат?

Парень вновь замотал головой.

–Ну, вот видишь, как у нас все получается ладно и складно,– сказал Терко.– Если ты хочешь жить, значит, будешь жить. Но только тебе нужно ответить на наши вопросы. Честно ответить. Сказать всю правду. Вот и все. Ну, так ты хочешь сказать нам правду?

Парень энергично закивал. Дубко вынул из его рта кляп.

–Как тебя зовут?– спросил Дубко.

–Сашко,– на украинский лад с готовностью ответил парень.– Александр.

–А скажи-ка ты мне, Сашко, вот что.– Дубко ободряюще похлопал парня по плечу.– Сколько вас там всего на заимке?

–Своих или чужих?

Было хорошо заметно и понятно, что парень ответит на все вопросы, какие бы ему ни задали. Даже постарается ответить на такие вопросы, ответ на которые он не знает вовсе. Так бывало всегда, когда тот, кого допрашивали, был напуган и хотел жить. Спецназовцы прекрасно это знали. Скольких таких вот, как этот Сашко, они допросили? И не счесть. И все они были на одно лицо, и ко всем требовался один и тот же подход. Те, которые напуганы и хотят жить, всегда похожи друг на друга. Такова, наверно, человеческая психология.

–Скажи вначале о своих.– Дубко еще раз похлопал пленника по плечу.

–Своих – примерно тридцать человек,– сказал Сашко.– Точнее сказать не могу. Не считал…

–Чем вооружены?

–Охотничьими ружьями. Но не все. Многие с пустыми руками. Или с топорами…

–Вот как?– хмыкнул Терко.– С топорами… Народное ополчение, понимаешь ли… Дурачье…

–Кто командир?– спросил Дубко.

–Дядько Остап.

–Луцик?

–Он…

–А еще кто?

–Дядько Григорий и дядько Павло. Они его помощники.

–Понятно… Они находятся вместе со всеми?

–Нет… Они в штабе.

–В штабе… А где штаб?

–В пристройке слева от входа. Там запас харчей, ну и штаб тоже там.

–Значит, поближе к харчам?– хмыкнул Дубко.– Что ж, вполне разумно. Харчи на войне – главное дело. Штаб охраняется?

–Там двое часовых. Снаружи.

–Кто они?

–Хлопцы с ружьями…

–Понятно. Ну а что ты скажешь про заложников?

–Про кого?– не понял пленник.

–Про тех четверых, которых вы привели с собой.

–А, про них… Они в дровянике. Запертые.

–И где тот дровяник?

–Рядом со штабом. Маленькая будка. Там дрова, там и они. Заложники…

–Их кто-то охраняет?

–Двое хлопцев. С ружьями. Дяденька, а вы меня и вправду не убьете?

–Сказал же, что не убью,– суровым голосом произнес Дубко.– Если, конечно, ты не будешь врать…

–Не буду!– горячо заверил парень.– Все скажу! Спрашивайте!

–Хороший ответ!– одобрительно произнес Дубко.– А тогда скажи нам о чужих. Сколько их всего?

–Четырнадцать.

–Откуда это тебе известно?

–Все об этом знают. Говорят… Четырнадцать их.

–Это вместе с теми, которые пришли с вами из города?

–Да-да. С теми.

–И кто они? Откуда прибыли?

–А я не знаю. Не знаю я, дяденька! Все они говорят не по-нашему – откуда мне знать? Может, про то знает дядько Остап? Но я у него не спрашивал…

–Где они располагаются?

–Чужие? А вместе со всеми. В длинной хате. Больше-то и негде. Правда, хоть и со всеми, но все равно – отдельно. Там, в длинной хате, есть загородка. За ней они…