Но и на это у Евгения не было ответа.

–А где сейчас твой брат?– спросил Богданов.

–Наверно, дома,– ответил Евгений.– Куда же ему деваться?

«А и впрямь – куда ему деваться?– подумал Богданов.– Это только так кажется, что преступник, под ногами которого задымилась земля, непременно ударяется в бега. А на самом-то деле убежать не так-то и просто. Скажем, тому Степану – куда бежать? На заимку? Ну так дороги туда перекрыты милицией. Если уж и не все, то большинство. Пуститься в обход? Далеко ли убежишь по весенней тайге в одиночку? Там, говорят, сейчас творится несусветный ужас. Весна… Сесть на поезд и укатить куда глаза глядят? Ну, так поступают матерые преступники. А какой из Степана преступник? Мальчишка, мелкий шкодник… Да только за что этому мелкому шкоднику заплатили? Мелкий шкодник по недомыслию, или с испугу, или из жадности тоже может натворить дел…»

–Что ты сказал?– Богданов очнулся от дум и посмотрел на Евгения.

–Я спрашиваю: неужели так можно?– повторил вопрос Евгений.– Ведь всего-то – какие-то паршивые деньги… Разве можно из-за них творить всякие поганые дела? Не понимаю…

–Ну, это для тебя они паршивые,– вздохнул Богданов.– А для некоторых они самая великая драгоценность на свете. Дороже собственной совести, дороже себя самого. Должно быть, твой отец и твой брат и есть такие ценители себя самих и собственной совести. Извини, что говорю тебе такие слова, но…

–Ничего,– сказал Евгений, помолчал и спросил:– Так, значит, я поступил правильно?

–Ты это о чем?– не понял Богданов.

–Ну, что принес вам эти деньги и обо всем рассказал…

–А это, брат, тебе решать самому. Спроси у своей совести, она тебе скажет.

–А вы сами как думаете?

–Я-то? Я думаю, что плохие те люди, которые под видом гостей явились в ваш дом. Не гости они, а враги. А если враги, то и душегубы. Убийцы. А твой отец и, наверно, твой брат поддались на их уговоры. Польстились на деньги. Значит, они пособники тех убийц. Это как минимум, а уж о максимуме я и говорить не хочу. И если бы ты нам не помог, то могло бы пролиться много крови. А теперь, с твоей помощью, ее прольется намного меньше. А может, и вовсе не прольется. Тут уж как мы исхитримся… Вот и думай: правильно ты поступил или неправильно.

Целую минуту длилось молчание, а затем Богданов спросил:

–Так, значит, дома сейчас твой братец?

–А куда ему деваться?– рассеянно ответил Евгений.

Он все еще размышлял, правильно он поступил или неправильно. Наверно, советовался со своей совестью…

* * *

В своих рассуждениях Богданов оказался прав: Степан находился дома. Когда Богданов, Голубев и несколько офицеров местного отдела КГБ вошли в дом, Степан даже не поднялся им навстречу, лишь злобно зыркнул на непрошеных гостей. Мать Степана повела себя иначе – на то она и мать. Она ойкнула, уронила руки и запричитала.

–Не надо плакать,– мягко сказал ей Богданов.– Мы не разбойники и ничего плохого вам не сделаем.

–Так ведь и хорошего ничего не сделаете,– горько сказала Оксана.– Не на посиделки же вы пришли.

–Не на посиделки,– согласился Богданов.– К сыну твоему мы пришли. Образумить его, чтобы он не натворил еще большей беды.

–Ой, а что же такого он натворил?– испуганно спросила Оксана.

–А вот он нам об этом и расскажет.– Богданов в упор глянул на Степана.– Все расскажет, во всех подробностях. Вот что, парень. Выйдем-ка во двор. Побеседуем…

Во дворе имелась небольшая пристройка – что-то вроде летней кухни. Туда и вошли Степан, Богданов и Голубев. Пришедшие с ними офицеры остались снаружи. Их задачей было осмотреть двор и хозяйственные помещения – не притаился ли в них кто-нибудь непрошеный и нежеланный.

В разговоре со Степаном Богданов решил применить испытанный прием – психологический прессинг. Такой прием обычно очень эффектен при допросе подозреваемого, который напуган и подавлен. А Степан таким сейчас и был. Он был молод, неопытен, он стал свидетелем и участником событий, за которые, наверно, должен будет ответить по всей строгости закона. Его, можно сказать, поймали с поличным – ведь наверняка Евгений рассказал этим людям все, что знал. И о гостях, и о деньгах, полученных Степаном от гостей, и о том, за что именно гости Степану заплатили… Тут пришел бы в смятение даже опытный и умудренный жизнью человек вроде Остапа Луцика, а что уж говорить о юнце вроде Степана?

Войдя в пристройку, Богданов крепко ухватил Степана за плечо и швырнул его так, что Степан отлетел к стене и упал. Пока он, опираясь о стену, вставал, Богданов подскочил к нему вплотную, схватил за грудки и свистящим полушепотом произнес:

–Скажешь правду – останешься на свободе! Не скажешь – сядешь на пятнадцать лет! А то, может, и расстрел получишь за участие в бандитизме! Ну? Будешь говорить? Я стану задавать вопросы – ты будешь отвечать! Только правду, ты понял? Иначе…

–Я ничего не знаю!– Степан больше инстинктивно, чем осознанно попытался вырваться из рук Богданова, но, конечно, безуспешно.

–Знаешь!– хищно оскалившись, прошипел Богданов.– Все ты знаешь!– И он не слишком сильно, но чувствительно встряхнул Степана, припечатав его к стене.– За что ваши гости заплатили отцу большие деньги? Отвечай!

–Спросите у отца!– Степан по-прежнему инстинктивно пытался освободиться от хватки.

–Спросим и у него! Пока же я спрашиваю у тебя!– Воистину Богданов был сейчас страшен до такой степени, что его невольно испугался даже Голубев, а что уж говорить о Степане!

–За делегацию в горком!– едва не плача выкрикнул Степан.

–Зачем гостям нужна была эта делегация?

–Я не знаю! Правда, я этого не знаю! Я ничего не понял…

–Допустим… Кто эти гости? Что они о себе рассказывали?

–Ничего они не рассказывали! Сказали, что родственники. С Украины. Отцу, может, и рассказывали, а мне нет…

–Это они подбили отца и других уйти на заимку?

–Они…

–Для чего?

–Сказали, что нас всех здесь убьют.

–Кто убьет?

–Я не знаю…

–Почему ты не пошел с отцом? Ну? Я спрашиваю: почему ты остался?

Богданов видел, что Степану очень не хочется отвечать на этот вопрос. А если не хочется, то, значит, ему есть что скрывать.

–Мне что же, повторить вопрос?– свистящим шепотом произнес Богданов.– Ну так я его повторю. Но уже не здесь!..

–Отец велел мне охранять деньги. Сказал, что без денег мы никто. А с деньгами можем уехать отсюда. На Украину, за границу…– Слезы потекли по щекам Степана. И это было хорошо, это означало, что Степан сломлен окончательно, а если так, то он ответит на все вопросы, которые задаст ему Богданов, если, конечно, он знает на них ответы.