на то, что у Вали была не круглая дата. Скинувшись, мы купили ему недорогую картину в раме — триптих с изображением белой лилии в нежных пастельных тонах, а также коробку конфет и вручили данные презенты прошедшему имениннику сразу после масштабного поздравления Гаврилюка, которое напоминало целый цирк. В основном из-за Фимы Кудряшова: во время вступительной части и трапезы наш активист как мог оправдывал своё призвание: сыпал громкими речами, хлопал, взрывал хлопушки и командовал, как безумный. А когда Антон, выйдя вперёд, принялся говорить торжественную речь, настырный пухляк, не дождавшись, пока он её закончит, выскочил и завернул философскую речь, ссылаясь на исследования, что кофе считается напитком долгожителей, а это значит — мы дарим ему кофемашину не просто так, а с соответствующими пожеланиями.

— Одолжить вам бутылку минералки? — шепнула стоявшая рядом Майя. — Отсюда ещё достанете!

По случаю праздника лаборантка облачилась в платье-футляр салатового цвета, а свои тёмно-русые волосы выпрямила до состояния идеального шёлка. На мой взгляд — не слишком подходящий образ для отдыха на природе.

— Идея неплохая, но не стоит, — в тон ей ответила я, заправляя за уши свои отросшие до середины шеи волосы. — Уверена, позже Антон справится сам.

Это точно. Вновь постарается вежливо (слишком вежливо) донести до Ефима, что его дар организатора праздников, безусловно, полезный и все его ценят, но всё же с недостатком выскочки нужно немного поработать над собой. Вновь Кудряшов покивает, и вновь как об стенку горох. Я вздохнула. Может, действительно стоит последовать совету Майи и отучить Ефима от неприличия посредством приобретения отрицательного условного рефлекса?

Дачный участок, где в субботу после полудня собрались почти все сотрудники отдела физиологии и биохимии вместе с другими приглашёнными, был весьма обширен, а сам деревянный и одноэтажный дом довольно приличный. Рядом с его высоким крыльцом с навесом, к которому по обеим сторонам вели ступеньки, и внешним фасадом радовали глаз яркими красками шикарные ухоженные клумбы с множеством видов цветов. Пышные цветущие пионы (их было больше всего), лимонно-жёлтые бархатцы, нежно-розовые бегонии, симпатичные пёстрые вербены, голубые кудрявые гортензии, а также другие. Как-то раз Валя вроде упоминал, что его мать любила разводить цветы. Я даже вспомнила, когда именно он это сказал: год назад, когда мы все собрались на его тридцатилетний юбилей в ресторане «Savva».

— Мама мечтает о собственном саде. Пока у нас на даче только несколько клумб, но мы уже сейчас размышляем, как будем превращать большую часть территории в оранжерею. Можно сделать теплицы с поддержанием в них оптимального климата и состава почвы. С некоторыми видами цветов именно так, а другие, более неприхотливые, оставить снаружи, в клумбах. А ещё выкопать дорожки и посадить растения там — что-то вроде живого лабиринта, только низкого.

Когда Валя об этом рассказывал, его лицо выражало такие тёплые и нежные чувства, какие только могли быть у любящего сына. Я, из вежливости стараясь казаться заинтересованной, слушала его речи, но на деле потихоньку стала испытывать скуку. Моё воображение, поневоле стараясь меня развлечь, начало подсовывать мне варианты картин на тему, как бы мои близкие люди отреагировали на предложение построить такую оранжерею у них дома, представься такая возможность. Насчёт Антона односложной версии не имелось: с одной стороны, подобное могло показаться близким к его духу романтика и коллекционера. От того, что он смог бы звать меня на вечерние прогулки в дивное, наполненное красотой и волшебными цветущими ароматами место, и постоянно дарить мне букеты, муж был бы в восторге. Но с другой — Антон, будучи занудой в практических вопросах, осознавал бы необходимость ухода за этим царством флоры и то, во сколько это нам обойдётся, даже если нанять садовника.

Относительно реакций Лены, Гриши, Саши и их домочадцев я тоже не могла так сразу сказать. А вот насчёт Тима и моего папы всё более чем очевидно. Предложи Марго, моя мама или Устинья создать цветочный сад — громкие возмущения и искреннее непонимание «на кой чёрт нужен этот требующий дофига вложений бесполезный рассадник», явно были бы им обеспечены. Впрочем, Марго, хоть ей и нравились цветы, подобноедаже бы не пришло в голову. Да и вообще, если на то пошло — Вердиных в принципе вообще было невозможно представить ухаживающими за растениями: это что-то из области фантастики.

— Валечка! Мне нужна твоя помощь! — вырвал меня из раздумий и воспоминаний женский голос. — Возьми, пожалуйста, тарелки с хот-догами и разложи по столам!

— Иду, мама! — раздался ответный крик Валентина.

Я вновь посмотрела перед собой на участок свободного пространство, которому в будущем была уготовлена судьба цветника. Совсем недавно там стояло два длинных стола, полученные путём соединения нескольких маленьких, за которые и усадили гостей. После того, как все поели, было решено, согласно плану, устроить подобие фуршета. В результате этого «составные части» импровизированных огромных столов вновь получили свободу и были расставлены по отдельности, чтобы присутствующие на празднике смогли подходить, наливать и брать с них всё, что захотелось.

По левую сторону, у забора, росли деревья груши и вишни, сейчас щедро украшенные разноцветными шариками. Чуть впереди располагались кусты жимолости — на их обкиданных серпантином ветках уже различались маленькие фиолетовые ягодки. А в углу, где стояла деревянная баня, на стенах по бокам от двери висели поздравительные плакаты: один — для Петра Владимировича, другой, поменьше — для Вали. Последний мы с Марго спешно рисовали у меня в кабинете в последний вечер перед торжеством, используя все подручные средства, какие только могли найти, при этом сегодня получив в шутку от Тима прозвище «валепоклонницы». Я понимала, что им двигало вовсе не зло, а типичный для него инстинкт брякнуть любую дурь любой ценой просто потому что. Однако в душе мстительно понадеялась — возможно, обыкновение ревновать свою жену к умному и галантному молодому брюнету теперь наконец-то присуще не только Антону. Теперь все шуточки друга относительно меня и Вали нарвутся на мои равносильные ответные. Сам Тим сейчас, кстати, и ещё несколько мужчин стоят неподалёку от бани возле мангала — все они неформально считались ответственными за приготовление мяса на огне. Друг с самого прибытия сюда постоянно был занят какой-то помощью. От этого мне было только легче — значит, не придётся удерживать его от глупостей. Пока что. Не хватало ещё только позора перед начальством и мамой Вали. Антон был со мной солидарен — как он сказал, «развращать учёные умы этот придурок начнёт хотя бы попозже». Впрочем, у меня всё равно возникло подозрение, что наши жарящие сейчас вместе с Тимом шашлык