придумала, пока тут сидела.

Устроились мы уютненько. Прислонили к стене под углом два высоких и широких листа гипсокартона, за ними сложили подобие лавки из мешков и досок, поставили на попа и включили фонарик (из Иркиной сумки-самобранки, конечно), расселись на сооруженной скамье и пили чай. Хотели кофе, но тот наполнил бы подвал характерным ароматом и выдал злодею нашу засаду.

За чаем и пирожками Архипов сгонял в ближайшее кафе-кондитерскую, благо такого рода заведений в Питере много и становится все больше по мере того, как город расширяется. Думаю, где-то в мэрии есть норматив, устанавливающий, что на каждую тысячу человек населения северной столицы должна приходиться минимум одна кофейня, пекарня, булочная или пышечная. А второй норматив предписывает располагать их на таком расстоянии, чтобы в непогоду прохожим удобно было передвигаться от одного заведения к другому короткими перебежками.

В уютном гипсокартонном вигваме мы сидели втроем, но Ирка в последний момент должна была вернуться на свой стул и сунуть руки-ноги в заранее навязанные петли. Тетю Иду мы из подвала выдворили, хотя она очень хотела остаться. Но, во-первых, сидеть в засаде — не самое подходящее занятие для интеллигентной восьмидесятипятилетней дамы, а во-вторых, нам нужно было, чтобы кто-нибудь восстановил кирпичную кладку у входа в подвал. Злодей должен думать, что за время его отсутствия ничего не изменилось.

Личность злодея Ирка подтвердила:

— Тот самый мальчик, что вместе с Витей приходил. Чернявенький, да.

Как мы и думали, чернявенький мальчик натравил на нашу подругу группу соплеменников. Те притиснули жертву к забору, заставили вывернуть карманы и отняли сумку. Искомого не нашли, затолкали жертву налета в тачку, прикрыли ветошью и увезли ко входу в подвал. Там привязали к стулу, а затем после коротких переговоров с командовавшим парадом чернявеньким удалились. Мальчик остался. Он еще раз перерыл сумку, вывалив ее содержимое на пол, и начал донимать Ирку требованием отдать ему медальон.

— Отдала? — спросила я.

— Нет! Как я могла его отдать?

— Ты его дома оставила?

— Нет! Как я могла оставить его дома? После того, как одну квартиру в поисках этого медальона уже разгромили!

— Погоди, я не понял, — вмешался Архипов. — Если медальон не у тебя в сумке и не дома, то где же он?

Я бесцеремонно заглянула подруге за шиворот, но никакой цепочки или шнурка не увидела, заключив:

— Не на шее.

— Да в сумке он, в сумке. — Ирка ухмыльнулась, но глянула в угол, засыпанный содержимым ее выпотрошенной торбы, и перестала улыбаться. — Был. Просто надежно припрятан.

— За подкладкой? Или под двойным дном? — блеснул глазами и эрудицией наш знайка.

— Не угадал. Видишь баночку со средством для укладки волос? Черненькая такая, с розовыми буквами? Медальон в ней. Я его в воске утопила и поверхность загладила. Его так и не видно, и не слышно — даже если потрясти, не забренчит. То есть никак себя не выдаст, — гордясь собой, Ирка выпятила грудь, как под медаль. — Хорошо придумала?

— Отлично, — согласилась я. — Но вообще-то лучше бы ты сразу отдала им медальон, не рискуя собой. Тебя ж не просто так прикрутили к стулу, — должно быть, хотели пытать.

— Почему не стали, кстати? — спросил Архипов, букто критикуя действия бандитов.

Я погрозила ему пальцем.

— Некогда было. Чернявенького срочно вызвали куда-то, — объяснила подруга. — У него телефон зазвонил, он говорит: «Я не могу, я выходной взял!» А на него из трубки: «Бу-бу-бу, бу-бу-бу!» — я слов не разобрала, но голос был строгий. И он такой — мне: «Скоро вернусь!» — и убежал.

— Вот жизнь пошла, а? — покрутил головой Архипов. — Даже бандиты — и те на нескольких работах!

— Или разбойничают в свободное от основного занятия время, — добавила я.

— Так и есть, я думаю, — согласилась со мной подруга. — Чернявенький не похож на профи, он явно начинающий преступник.

В этот момент у меня в кармане завибрировал смартфон, предусмотрительно переведенный в беззвучный режим. Я прилепила трубку к уху и услышала взволнованный голос тети Иды:

— К вам идет доставщик пиццы!

— Серьезно? — Я удивилась, оглянулась на компаньонов: — Кто-то заказал пиццу?

— А можно было? — Ирка расстроилась, решив, что упустила шанс.

— Да это не настоящий доставщик! — зашипела тетушка в трубке. — Он пролез за забор и протопал за угол — ко входу в подвал! Кто б его туда вызвал?!

Я посмотрела на Вадика, тот молча вскинул руки — не я, мол!

В разговоре образовалась пауза, и сразу стал слышен негромкий неритмичный стук: кто-то сноровисто разбирал кирпичи за дверью.

— Потом поговорим, к нам гости! — шепнула я тете и спрятала мобильник, чтобы освободить себе руки.

— Я пошла! — Ирка выбралась из нашего укрытия и снова устроилась на стуле, изображая беспомощную пленницу.

Вадик подскочил к ней, затянул веревки на руках и ногах и снова шмыгнул в засаду. Мы погасили фонарик.

Скрипнула дверь наверху, по лестнице зашаркали шаги. Через полминуты напряженного ожидания в подвал вошел доставщик в ярком фирменном плащике с квадратным коробом.

— Отлично замаскировался! — шепнул мне Архипов. Мы с ним наблюдали за происходящим в щель между двумя листами гипсокартона. — Кто обратит внимание на доставщика!

Я кивнула, соглашаясь.

Доставщик поставил на пол короб, снял кепку — и я увидела, что это парнишка. Брюнет, значит, тот самый Чернявенький!

Положив кепку на короб, он подошел к пленнице и, остановившись примерно в метре от нее, опасливо позвал:

— Эй! Вы там как?

Ирка тихим стоном дала понять, что она там как-то не очень.

— Пиццу будете?

Мученица открыла один глаз и слабым голосом спросила:

— Какую?

— Три сыра.

— А кола есть? — Страдалица оживала на глазах.

Чернявенький вытащил из кармана бутылочку газировки.

— А я же привязана! — вспомнила пленница.

— Я освобожу одну руку, но вы сидите тихо. — В руке парня блеснул металл.

Я напряглась, но Чернявенький действительно всего лишь перерезал веревку, освобождая Ирке правую руку.

Вадик беззвучно хлопнул себя по лбу.

— Что? — спросила я одними губами.

— Мы руки не так привязали, — нашептал он мне в ухо. — Они за спиной были!

— Он не заметил. — Я перекрестилась. — Точно не профессиональный преступник.

— Дилетант из дилетантов, — согласился Архипов.

Ирка громко кашлянула — должно быть, уловила наш шепоток. Мы виновато переглянулись и притихли. К счастью, Чернявенький как раз и сам шуршал, открывая коробку.

— Держите. — Ирке в руку ткнулся кусок ароматной пиццы.

Пахла она, зараза, умопомрачительно! Я сглотнула слюну. Выберемся из этого подвала — закажем две таких.

— Приятного аппетита, — сказал Чернявенький.

Пленница чуть не подавилась, но вежливо поблагодарила:

— Спасибо.

Тут я пожалела, что с нами нет тети Иды. Она вечно сетует,