— В 1899 году, в расцвете лет — ей было всего сорок три.

— А что стало причиной смерти?

— Официально — рак горла. — Евгения наклонилась над столиком, подавшись ко мне. — Хотя ходили слухи, что причина другая. Якобы прекрасная Зинаида скончалась в родах!

— О! А младенец? — живо спросила Инга.

— Не было никакого младенца. — Евгения развела руками. — Говорю же — всего лишь слухи… Зинаида не оставила потомков, и у ее супруга принца была лишь дочь от первого брака. Он, кстати, пережил жену всего на два года. Вот такая история.

— Погодите, но этот медальон был с парным портретом. Вы не знаете, кто изображен на той миниатюре, что во второй половинке? — спросила я.

— А разве это не очевидно? — Евгения усмехнулась и снова постучала по портретику в золотой скорлупке. — Зинаида была Клеопатрой, а Алексей — ее Марком Антонием.

— Знатный римлянин — в красной майке? — не поверила я.

Евгения радостно захохотала. Мы с Ингой нетерпеливо дожидались, пока приступ веселья прекратится.

— Я думаю, майкой кто-то непросвещенный мог назвать красную тогу, — отсмеявшись, рассудила дама.

— Но римляне не носили усов! — напомнила историк моды.

— Ну, не сбривать же Великому князю усы ради костюмированного бала? Маскарадный наряд — не историческая реконструкция, ему необязательно быть абсолютно точным… кхе-кхе… — Дама закашлялась. — Инга, можно еще твоего ужасно сладкого чаю? От долгого рассказа у меня пересохло в горле.

Я вышла из салона на Большом проспекте В.О. с глазами круглыми, как у персонажа аниме, и горящими, как у собаки из сказки «Огниво».

Очень хотелось немедленно поделиться с кем-нибудь полученной информацией, но Ирка была недоступна, а Архипов сбросил мой вызов, прислав сообщение: «Занят, все потом».

Мое воображение, конечно же, не затруднилось нарисовать картину, на которой служанка герцогини или денщик Великого князя — короче, кто-то похвально верный госпоже или господину — спешно уносит прочь, в ночь корзину с пищащим новорожденным ребенком. Эта выразительная иллюстрация объясняла все: и слухи, что Зинаида скончалась в родах; и отсутствие в семействе Лейхтенбергских младенца; и даже вклад в Швейцарском банке на предъявителя странных некомплектных украшений.

— А сделать этот вклад мог сам Алексей или, опять же, кто-то из его доверенных лиц. Очевидно, другой возможности материально поддержать ребенка, которого Великий князь не мог признать, не нашлось. Но что-то пошло не так, и несчастный малыш, оставшийся без матери и отца, не узнал о своем наследстве, — азартно рассказывала я спустя полчаса тете Иде. — Так и вырос, бедняжка, в каком-нибудь приюте под неблагозвучной фамилией Чижняк.

Тетушка посмотрела на меня странно:

— Я же говорила тебе, детка, не пытайся все решить в уме…

— Бери бумагу, карандаш и черти, — припомнила я.

— Пиши, — поправила тетя, положив на стол передо мной картонку и ручку.

У нее есть умилительная привычка разрезать пустые коробочки из-под чая и круп на аккуратные прямоугольники, которые потом используются как бумага для заметок. Очень удобно, между прочим. Я тоже стала так делать, и теперь у меня всегда при себе есть список покупок, который легко нащупать в сумке, потому что он на очень плотной бумаге.

— Что писать? — не поняла я.

— Фамилию эту пиши. Давай-давай, большими печатными буквами: Ч-И-Ж-Н-Я-К.

Я повиновалась.

— А теперь посмотри внимательно и поменяй буквы местами. Что получается?

Я посмотрела, поменяла и ахнула:

— Тетя! Где вы были раньше! Получается — КНЯЖИЧ! То есть сын князя!

Я уронила ручку и схватилась за голову:

— Как я могла не заметить этого?! Да еще после вашего разговора с Марфинькой про фамилии незаконных отпрысков знати!

— Элементарно, Ватсон, да? — Тетушка покровительственно похлопала меня по плечу, вернулась в кресло и потихоньку закачалась, хитро улыбаясь.

Я посмотрела на нее и засмеялась — главным образом над собой. И еще над тем, что в нашей нескучной компании Шерлоки множатся, как кролики по весне.

Ближе к обеду тетушка заволновалась. Мясо в духовке сохло, пюре остывало, а едоки не спешили к столу и упорно не отвечали на телефонные звонки.

— Сколько ногтей она там восстанавливает? Сотню? — Видя, как нервничает тетушка, которой в ее возрасте неприятные волнения очень вредны, я начала ворчать: — Давно пора уже закончить и маникюр, и педикюр…

— Пожалуй, я побеспокою Машеньку, — решила тетушка и позвонила своей мастерице.

Результат их короткого разговора не успокоил ее и встревожил меня. Ирка уже давно восстановила красу ногтей и ушла из нейл-салона!

— А он неподалеку, — сказала тетушка и начала собираться к выходу. — Ирочка давно должна была вернуться… Где моя шляпка?

Я принесла ей первый попавшийся головной убор.

— Да не эта — розовая! — Тетя Ида с неудовольствием посмотрела на голубую шляпку, вздохнула, нахлобучила ее и, даже не глянув в зеркало, пошла к двери.

Нетипичное отсутствие стремления к идеальному внешнему виду выдавало нешуточное беспокойство. Сама я не стала бы особо волноваться из-за того, что подруга загуляла на пару часов с выключенным мобильным: в конце концов, всем нам иногда необходимо побыть в одиночестве. Но недавнее вторжение в квартиру Кружкина, а также нападение на Витю заставляли тревожиться. Быть частным детективом интересно, но небезопасно.

Мы с тетей спустились во двор и уже на выходе, под аркой, столкнулись с Архиповым.

— Я бегу, бегу… А вы куда? — Он затормозил, но, увидев, что мы быстро проходим мимо, развернулся и потрусил следом.

Я быстро объяснила ситуацию:

— Ирка пропала. Ушла от маникюрши два часа назад, телефон выключен. Мы идем ее искать на маршруте к салону.

— Я с вами.

— Сам-то почему не откликался? Я звонила тебе, — напомнила я.

— Прости, собирался перезвонить, а потом решил рассказать все при встрече. У меня новости!

Поскольку шли мы быстро, беседовать было неудобно, и Вадик докладывал короткими фразами.

— Я гулял. Оказался вблизи того ломбарда. Решил зайти и показать тетке фото звезды из банка. Так, на всякий случай.

— Убедиться, что она видела пару, — понятливо кивнула я. — И как?

— И у меня две новости.

— Хорошая и плохая?

— Скорее, предсказуемая и неожиданная.

— Начни с той, что попроще.

— Звезда та самая, тетка узнала серьгу.

— Хорошо. А неожиданная новость?

— В ломбард приходил внук Степана Семеновича!

— Наш мальчик, да. И в чем тут новость?

— В том, что это был не наш мальчик!

Я резко остановилась, встряхнув тетушку, которую держала под руку.

— О каком из наших мальчиков речь? — поинтересовалась она, поправляя съехавшую на нос шляпку.

— Ни о каком, — заявил Архипов. — Это был совершенно посторонний мальчик! Тетка сказала — чернявенький.

— А Витя рыжеватый блондин, — пробормотала я.

— И что самое интересное, у чернявенького имелась квитанция! Та самая, которая