– Лева, иди к нам, надо выпить на дорожку.

– Я, пожалуй, откажусь.

– Это ты зря, за Федькино здоровье – это святое.

Пить не хотелось, но от трех друзей – Коляна, Толяна и Вована – отделаться было трудно, да и выручили они его.

А все началось лишь пару часов назад, хотя казалось, что прошел целый день. Лев ехал к Лауре, долго, муторно, подбирал в уме слова, которые девушка должна выслушать и все понять.

Три недели Корнеев разгребал дерьмо, что оставил после себя его коммерческий директор и, как он считал, близкий друг Макар Ефремов. Который, кстати, скрылся, просто пропал с внушительной суммой – его, Корнеева, денег.

На Макара было заведено уголовное дело, правоохранительные органы занимались его поиском. Лев улаживал дела в кафе и закрытых ресторанах, бумажная волокита занимала много сил и времени. А открытая вражда и грязные приемы от конкурентов Архипова и Власова вытягивали много энергии.

Николь приехала лишь раз – за своими вещами, глаза были закрыты черными очками, она молча забрала вещи и уехала. Льву было неинтересно, что с ней, как она живет, путь сама отвечает за свои поступки, а не за счет других.

Но это было все поправимо, покоя не давала Лаура, ее отсутствие, угрызения совести, что он чем-то обидел девушку. Душа рвалась к ней, хотелось обнять, прижать к себе, почувствовать и никогда больше не отпускать.

Но чтобы доехать до своей прекрасной Лауры, нужно было пройти почти квест. Долгая дорога, странная цыганка, а потом спасательная операция с местными мужиками. Оказывается, один из них упал у реки с обрыва, сломал руку и сам не мог выбраться.

Пришлось помочь горемыке Федору, вытянуть тросом на своем внедорожнике, потому что его товарищи были лишь на велосипедах. Затем отвезти его в соседнее село к фельдшеру, так как местный ушел в запой два дня назад и обещал из него выйти через три.

На обратном пути уже стемнело, Лев свернул не туда, заехал в болото. И тут началось интересное, пришлось посадить Анатолия за руль и самому толкать машину. Внедорожник выбрался, но Лев был в грязи с головы до ног.

И вот он, чистый и нарядный, в костюме с чужого плеча, но в фирменных мокрых кроссовках, был готов идти к любимой, каяться во всех смертных грехах и просить прощения.

– Братан, давай на дорожку, для храбрости, по стопочке, Лаурка – она девка горячая, может и по хребту дать, если не повезет. Мамка у нее суровая, директриса школьная, чуть из восьмого класса меня не выгнала.

Лев скептически посмотрел на лысого и бородатого Николая, он бы ему дал лет за сорок, а оказывается, они почти ровесники. Пришлось выпить, выказать уважение «братанам». Потом вышли на улицу, звезды светили ярко, воздух был чистым – не то что в городе.

– Так, значит, Лева, идешь по улице прямо, первый поворот налево твой.

– Нет, я не хочу налево, – алкоголь немного ударил в голову, придал смелости.

– Это ты молодец, это я тебя хвалю, – Анатолий одобрительно хлопнул по плечу. – Повернешь налево, там до конца и сразу справа дом большой из красного кирпича.

– Держи, пригодится. А может, бутылочку дать? Ну, так сказать, за свиданьице бахнете.

Вован сунул в руки выдернутые с корнем из клумбы цветы, белые астры, как никогда, шли к образу жениха Корнеева.

– Спасибо, ребята. Ну, я пойду.

– Может, проводить тебя, Лева?

– Не стоит, вы тут за тачкой присмотрите, утром заберу, – Лев махнул букетом в сторону грязного внедорожника и пошел в указанном направлении.

Лауре не спалось. Да и как тут заснешь, когда новости о собственном положении ошарашили и в первое время даже ввели в ступор. Девушка минут десять просто смотрела на две яркие полоски на тесте и не могла пошевелиться.

Нет, ну а что она хотела? Что после сексуального марафона, который у них был со Львом, она так просто отделается, что его сперматозоиды не прорвутся к яйцеклетке, а она их не примет? Ха-ха три раза.

Что, теперь у Корнеева будет два ребенка?

Ну уж нет, своего Лаура не отдаст ни за что! Да она ему даже не скажет о нем, родит, воспитает, откроет свой бизнес, будет самой счастливой и встретит еще хорошего мужчину. Вот после этой мысли захотелось плакать, но Лаура пошла доедать картошку. Аппетит проснулся зверский, не иначе наследник царя зверей начал требовать пищи.

Спать легла рано, точнее, просто легла, но усталость сморила, снилось что-то тревожное, нехорошее. Проснулась резко, от стука, села, напряглась. Время на экране телефона было первый час ночи, а стук то замолкал, то вновь возобновлялся.

Девушка встала, прошла в прихожую, поднялась на цыпочки, открыла верхний узкий шкаф антресолей, достала отцовское ружье. Гостей Лаура не ждала, а в такое время добрые люди без предупреждения в гости не приходят. Прислушалась, кто-то топтался на крыльце, жаль, что собаки у них не было, мать считала, что держать животное на цепи – это зверство.

Не включая свет, медленно повернула замок, резко распахнула дверь и наставила на незваного гостя ствол.

– А ну, поднял руки и лег мордой в пол! Кому сказала?! Мордой в пол, живо!

– Лау…

– На пол!

Не ожидал Корнеев такого приема, машинально поднял руки, вцепившись в лохматый букет, дар речи пропал. Алкоголь при виде направленного в грудь ствола выветрился, а мужчина рухнул на пол, как велела девушка. Что еще было делать? А его предупреждали о крутом нраве Лауры. Сейчас она ему не хребет переломает, а мозг вынесет.

– Кто такой?

– Это я… Лаура, это я… Лев.

Анисимова думала пять секунд, опустила оружие, включила свет. Мужчина, лежавший у ее ног, внешне на супер-мега-крутого столичного шефа походил мало. Разве что от местного населения его отличали фирменные кроссовки и модная стрижка.

– Лаура, это точно я. Я приехал к тебе, – Лев попытался встать, но был остановлен.

– И зачем ты приехал?

Послышался щелчок, Лаура снова взяла ружье. Нет, она не собиралась растекаться жидкой кашицей лишь от того, что ее возлюбленный приехал. Нужно было сейчас расставить все точки над i, выяснить отношения, ну а то, что ствол в ее руках, так это хорошо.

– К тебе приехал, поговорить.

– Говори и проваливай, тебя здесь никто не ждал.

– Лаур, ты чего? – Лев снова хотел встать, но только повернул голову и посмотрел снизу вверх на свою секси-зефирку, которая сейчас была дикой