Он хочет детей от нее. С ней. Забавных, озорных, кучерявых, с карими глазками – как маленькими пуговками, с курносыми носиками. Но никак не от Николь.

Да этого быть не может.

Нет.

Отрицание – первое, что испытывает человек, когда узнает шокирующие новости. Но Лев мыслил рационально. Да, сейчас нет рядом Лауры, нет отвлекающего фактора.

– Ты думаешь, я в это поверю?

– Почему нет? Почему я тебе должна доказывать и убеждать, что это твой ребенок? Лев, это так унизительно!

– А ты не думала, что мы всегда предохранялись? Или забыла? И наш последний секс был ровно месяц назад, вот здесь, именно здесь, на кровати.

– Но ничто не дает стопроцентную защиту, даже презервативы.

– Ну, если, конечно, ты наделала там иголкой дырки, как в дешевой мелодраме…

– Ты думаешь, что я все делала специально, нарочно? Как ты смеешь… как ты смеешь такое говорить? Я никогда…

И тут у Николь мелькнула мысль. А почему она не делала этого? Можно было раньше, до этого богом забытого города детства. До встречи с толстухой, с этим другом, который подбивает Льва постоянно на какие-то авантюры.

Можно было и раньше, да, наделать дырок в презервативе, не бояться испортить фигуру, забеременеть. Привязать к себе мужчину, пусть грязно, некрасиво, но кто об этом узнает? Об этом будет знать только она и жить в достатке с шикарным и успешным мужем.

– Почему я это говорю? Да потому, что ты не хотела детей. Ты сама мне об этом говорила.

– Я говорила, но так получилось, и теперь уже от этого никуда не деться.

– Я не верю, что ребенок мой.

Николь второй раз отшатнулась в сторону, словно от удара. За секунду она покраснела, потом побледнела. Девушка уже до такой степени вжилась в роль будущей матери ребенка Льва, что любое слово причиняло боль и слезы.

– Что тебе обещал Макар? О чем ты с ним сейчас говорила по телефону? Я все знаю.

– Что? Что ты знаешь?

Мысли снова начали путаться. Одна лезла вперед другой: что Лев мог знать об их романе, о том, что задумал Макар, о его планах? Там так много всего, целая афера, лучше бы Николь этого не знала. Лучше бы жила себе спокойно и не связывалась вообще с Ефремовым.

– Если не хочешь говорить мне, я спрошу у него сам, но при личной встрече. А все остальное, что он там задумал, у него спросят в другом кабинете на допросе. И ему придется ответить, куда и зачем он переводил деньги с моих счетов. А еще – зачем сговаривался с Архиповым и Власовым и решил натравить на меня Галич. И как аккуратно сплавил меня из столицы, подстроив все эти махинации с критиками, выводя меня на эмоции и провоцируя.

– Я ничего не знаю. Я ничего не знаю, что задумал Макар, я вообще не общаюсь с ним.

Девушка всхлипнула, вытерла слезы, она была напугана. У Льва не было доказательств того, что Николь замешана в связи с его коммерческим директором, именно в интимной связи, это можно было предполагать. Пойманы в постели они не были, хотя он считал, что это именно так, вот сейчас он был уверен: они вместе, они сговорились и встречаются за его спиной давно.

И какой же он был дурак! Хотя нет, дураком Корнеев не был. Он просто ничего не видел. Не замечал, ему было так удобно. Рядом есть красивая девочка, которая в любой момент не откажет, а все остальное время занимала работа, новые рецепты, канал, курсы.

– Лев, послушай, я действительно ничего…

Телефонный звонок прервал Николь, Лев быстро достал свой смартфон из кармана джинсов в надежде, что это звонит Лаура.

– Говори.

– Лева, забыл сказать тебе важное. Эта твоя злобная сука-брюнетка, она точно спит с твоим Макаром, я лично видел и могу показать тебе, как они шептались в коридоре ресторана. От камер ничего не укроется.

Гена говорил быстро, а Корнеева отпускало напряжение. Орехов был сегодня его ангелом-хранителем. Но при встрече он его прибьет точно.

– А раньше ты не мог сказать? – рявкнул, выдохнул, посмотрел в потолок.

– Ты сказал, что знаешь.

– Я знал другое.

– Что другое?

– Ты говорил с Лаурой?

– Говорил. Она не хочет знать видеть и знать. Я не понимаю, чем ты там насолил зефирке, но разгребать придется долго.

– Я понял. Спасибо,– Лев отключился, расправил плечи, накатила жуткая усталость.

Во время всего разговора Николь была как на иголках, но по взгляду Льва поняла: дела плохи.

– Оставишь ключи, захлопнешь дверь, твои вещи я соберу сам.

– Но…

– Пошла вон,– вышло тихо, но это было сильнее, чем крик.

Глава 42

– Лаур, как твои дела?

– Нормально дела, хорошо все.

– Точно? Я волнуюсь, Паша тоже.

– Ой, нашли о ком волноваться. Извините, что кран сломала и соседей затопила.

– Брось, ерунда это.

Светочка вытягивала из подруги по слову, но Лаура не хотела ни с кем ни о чем разговаривать. Девушка хотела побыть одна, в тишине, без чужих вопросов и своих объяснений. Не было у нее слов, чтобы описать свое состояние.

– Извини, давай потом поговорим.

– Ты меня этим «потом» кормишь третью неделю, мы как вернулись, виделись с тобой два раза. Лаура, может, хватит прятаться в своей скорлупе? Позвони уже ему, задай вопросы, так ведь нельзя жить.

Лаура вздохнула, Светочка права, так нельзя, но и переступить свою гордость она не может. Вот не может – и все, понимает, что станет еще больнее, как только услышит голос Льва. А если он не ответит или будет говорить с ней неохотно? Если вообще ответит грубо или что-то вроде того, мол, извини, так получилось, у меня теперь семья?

– Нет, я не хочу с ним разговаривать и видеть его не хочу. И не надо меня уговаривать, Свет, не надо. Я сама во всем разберусь, нужно время, бизнес-план пишу, у меня все прекрасно и огромные планы на будущее.

– Извини, но ты звони, как что, мы с Пашей приедем в любое время. А ты подумай и не делай поспешных выводов, вспомни как у меня было.

– Пока.

Лаура отложила телефон, начала перечитывать набранный текст на экране ноутбука, но не понимали ни слова. Текст размывался, слезы предательски наворачивались на глаза, на душе была горечь, а на дворе разгар лета.

Прошло три недели, как Лев уехал, он писал, звонил, но после разговора с его девушкой, которая так ясно дала понять свое положение