Шрифт:
Закладка:
Сотню раз я чуть не уронил автомат, пару раз чуть не свалился сам. Бронежилет и разгрузка в этих акробатических номерах были явно лишними, а само дерево плавно покачивалось в такт поднявшемуся ветру. И, видимо, чтобы жизнь мёдом не казалась, вокруг меня кружились полчища комаров. Про раны, залитые вчера уксусом, а сегодня потом, вообще молчу. Так что эффективность стрельбы была невысокая. Но по крайней мере, успокаивал себя я, мы ещё живы, а упырей всё равно с каждым разом становится всё меньше и меньше.
Примерно через пару часов такой извращённой камасутры, когда автомат стал почти неподъемным, когда задница и поясница стала отказываться сидеть на этой сучковатой жердочке, а оставшиеся две гранаты в разгрузке громко зашептали “пора кричать “Вальхалла!”, я услышал рычание приближающейся техники. Упыри исчезли из поля видимости, потом раздалась очередь из пулемёта, и нижняя часть моей ёлки затряслась от попадания пуль. Посыпалась хвоя и шишки, потом сверху упала сбитая шальной пулей корявая ветка и повисла рядом с моей головой. Ни радоваться, ни паниковать сил не было, поэтому я просто поднял вверх ствол автомата и нажал на спуск. Типа, определился, что тут живые. С верхних веток на меня упало птичье гнездо с пухом и перьями, комок слипшихся птичьих какашек и ещё одна ветка. Стрельба из пулемёта в нашу сторону прекратилась, автоматные очереди быстро замолчали, поставив точку в недолгой жизни остатков упырей.
- Эй, мишки на дереве, слезайте, н-на, с пальмы! - проорал через пяток минут молодой голос откуда-то снизу.
- Вы кто, лля? - крикнул я в ответ.
- Добровольческий Корпус, - услышал я, и понял, что жизнь то налаживается. Крикнул:
- Какая рота?
- Первая!
- Лось, ты что ли?! Хренассе, парнокопытный, тебя же съели?! - раздался ещё один, уже знакомый голос. Кино, мать его в дышло, говнюк узкоплёночный.
- Пошёл в жопу, Ростислав Балаболович, - устало и радостно огрызнулся я, - Не дождётесь, - и полез вниз, откуда меня тоже весело послали по матушке и батюшке. Правда, я не рассчитал, что ноги я отсидел, а нижние ветки были основательно посечены моими же пулями, поэтому до земли я добрался куда быстрее, чем рассчитывал. Слетел вместе с этими ветками и рухнул на кучу дохлых упырей, если уж говорить, как есть. Которые и смягчили моё приземление.
- Мндаа... - протянули Кино и подошедший к нам Акула. Загомонили собравшиеся вокруг парни. Кино и Джюс помогли мне встать на подгибающиеся ноги, Акула вытащил с кучи трупов выпавший автомат. Они молча меня разглядывали, в глазах я заметил беспокойство и любопытство. Вид у меня, наверное, был впечатляющий, хотя парни наверняка видели и не такое. Весь с ног до головы в засохшей крови, в изувеченном выстрелами бандита бронежилете, без каски, с длинной воспалённой раной на голове и перевязанной поверх комка рукой. Внезапно, глядя на эти рожи - почти все с неряшливо торчащими над ремешками касок бородами. Некоторые со старыми шрамами, некоторые кривые после контузий, другие просто любопытные, или наоборот, равнодушные - я внезапно понял, что попал почти домой. По крайней мере к родным людям. Туда, где меня считают своим, и которых я тоже уже считаю своими. Которых я понимаю, и которые поймут меня. К своим. К братухам.
Сзади всех растолкал парамедик, начал меня осматривать на предмет покусов, но доктора отпихнул возникший как ниоткуда пацан, схватил меня за руку и закричал:
- Дядя Артём, там Вичка слезть не может, - пацан потыкал пальцем в сторону второй ёлки, - Помогите, а? Она высоты боится!
Я вздохнул - детишки, оказывается, меня узнали и рассекретили. Парни загомонили и закрутили головами, спеша увидеть и помочь несчастной Вичке. Так что моя помощь не понадобилась. Бойцы разглядели, заценили, потом двое “рыцарей в сияющих бронежилетах” залезли на дерево и помогли слезть пищащей, боящейся высоты девчонке с фиолетовыми волосами. Судя по разговорам, её тут же прозвали Белкой. Ну и ладно, пусть будет у девчонки позывной. Сам бы я её Синькой назвал. Ей, на мой взгляд, это больше подходит. Белка - она ловкая и пушистая. А эта малявка? Её от ветки двое бойцов отдирали-отдирали, чуть сами вниз не посыпались, страху натерпелись. И пушистость её со знаком минус. Ну какая же тут Белка, а? Синька, сто пудов!
Глава 27
А потом уже в колонне Добровольческого Корпуса мы снова поехали в то самое село, откуда стартовали с утра. Пока парни прошлись через деревню, в которой не осталось ничего живого, пока собрали и загрузили в машины брошенное оружие и боеприпасы, наступил вечер. За это время медик обработал мне раны, навтыкал полную задницу антибиотиков и чего-то от контузии. По крайней мере тошнота немного поутихла. Попутно вкратце рассказал о событиях той ночи.
Моя догадка оказалась верной. По его словам, бандиты и правда закинули своих покусанных подельников в сельсовет, который местным ополчением был превращен в опорный пункт. Окна были в стальных решетках, двери ополченцами тоже где можно были поставлены железные. И около тысячи человек за ночь превратились в кровожадных упырей. План бандитов был прост. Затянуть как можно больше бойцов Корпуса поглубже в жилые постройки, ближе к предполагаемым заложникам, и взорвать дверь, выпустив на улицы деревни всю нечисть. Сами они хотели спрятаться в подвале всё того же сельсовета, за стальными дверьми. А потом под шумок, когда воины Корпуса будут сметены упырями, или упыри все сбегутся на шум боя, планировали вырваться из окружения и скрыться в лесу.
Но что-то пошло не так. Скорее всего, один из снарядов “Сапога” случайно залетел под стену сельсовета, пробив дыру в подвал и разрушив часть стены. Поэтому чудовища не только снесли бойцов Корпуса, но и успели склонить радикалов в свою веру. Человекообразное зверьё, что называется, из одного качества перешло в другое, только и всего.
Ну а дальше началась мясорубка в её самом жестоком виде. Стая упырей в тысячу голов хлынули на штурмовиков Корпуса, которые в это время исполняли тактические приёмы боя против людей, то есть не сбивались в кучу и не концентрировались в одной постройке. Не ощетинивались, соответственно, во все стороны оружием, чтобы выдать
