к управляющему.

— Как и велела Паулина Анананьевна, — выпалил тот. — Я выручил всего сотню рублей аванса. И не больше.

— А если найду? — сурово осведомился мой миньон, поигрывая призрачным оружием.

Лопатин подозрительно осмотрел слугу, под которым растекалась лужа и фыркнул:

— Этот ковер задавал тон всей комнате.

— Но теперь придется его менять, — весело заметил мой помощник.

— Слугу или ковер? — Иван Ильич придвинулся ближе и попытался ухватить Проньку за воротник.

Тот заверещал и зажмурился. Потому и не заметил, как рука князя прошла сквозь него. А вот мой миньон с удовольствием отвесил дворецкому оплеуху.

— Где деньги, Пронька? Где деньги? — протянул он с азартом и уточнил, — Может его притопить в унитазе? Говорят, люди после такого становятся разговорчивы.

— А если сдохнет прямо тут? — с сомнением скривился Лопатин. — И останется…

— Не останется, — пообещал я. — Я его оживлю и еще пару месяцев никто не поймет, что он мертвый. Главное — навешать на него елочек ароматизированных, которые обычно в машинах на зеркало заднего вида крепят.

— Ой, — простонала Паулина Ананьевна и побледнела еще больше, хотя казалось, что уже некуда.

— Деньги у меня на книжке, — просипел Прохор. — И за картины и за ложки.

— И? — с азартом протянул дух с болота. — Не верю, что это все.

— Все на книжке. Я все добро продал госпоже Разгуляевой.

— Что? — вскрикнула Паулина и подскочила к своему дворецкому.

Ухватила его за ворот и рванула с такой силой, что ткань жалобно затрещала.

— Она у меня бывает дикой, — с восторгом прошептал Лопатин, глядя на супругу.

— Ты таскал мои вещи Разгуляевой? И ключи от кладовой не потерялись?

— Неее…

— И шкатулки…

— Разгуляева? — спросил я неуверенно.

— Наша соседка, — пояснил Лопатин и словно смутился. — Заклятая подруга моей Паулиночки. И моя бывшая зазноба.

— Не бывшая, — прошипела женщина. — Она и на похороны явилась в черном, словно она вдова, а не я.

— Скупка краденого — это преступление, — резонно заметил я. — И она вернет вам вещи, если вы составите список похищенного.

— Список мы составим вместе, — Иван Ильич наклонился к Проньке. — Я помогу.

— Я сам!

Бедолага трясся как осиновый лист, и я подумал, не помрет ли он часом от удара.

Список вышел внушительным. И состоял почти из сотни пунктов. Хорошо, что Иван Ильич помнил расположение вещей и смог заглянуть в запертую кладовую и в сейф. Хотя, к моему удивлению, попросил меня вынуть из старинных напольных часов сверток.

— Передайте Паулине от меня, когда я уйду.

Жандармы прибыли довольно быстро, когда узнали, кто их вызывает. Пронька был им рад настолько, что буквально умолял арестовать его. Сам сунул руки в наручники и с ужасом оглянулся последний раз на Лопатина, который стоял рядом с супругой. Служители порядка сделали вид, что в призраке посреди гостиной нет ничего особенного. И даже поклонились ему при встрече.

— Этот человек воспользовался добротой моей супруги и обворовывал ее, — заявил Иван Ильич. — Уважаемый адвокат помог вывести его на чистую воду.

— Мастер Чехов, — вздохнул пожилой офицер и пригладил усы. — На этот раз без душегубов?

— В другой раз, — пообещал я и мужчина осенил себя священным знаком.

Когда все ушли, княгиня с супругом остались в гостиной. Я же решил подождать хозяйку на ступенях особняка, подпитывая призрака оттуда. Вскоре мужчина вышел на порог и осмотрел заросший сад.

— Я спал все это время. И видел сон, как мир продолжает жить без меня. Мне казалось, что я вот-вот проснусь. А вышло, что я мертв, — Лопатин взглянул на меня с тоской. — Так у всех происходит?

— Для каждого посмертие свое. У вас оно такое.

Князь обернулся, словно ища глазами кого-то и из полутьмы к нему вышла княгиня, облаченная в платье горчичного цвета. Прямо как на портрете, который висел над камином.

— Больше не носи траур, — велел Иван Ильич и провел ладонью по плечу супруги. — И будь счастлива. Хотя бы сейчас, когда я не буду мешать тебе жить. И прости за все. В общем…

Он повернулся ко мне и сурово спросил:

— Можешь отвести меня куда надобно, некромант?

Я кивнул, распахивая перед нами портал в гудящий зал ожидания…

Когда вернулся, Паулина Ананьевна подхватила меня под локоть и уточнила:

— Мастер? Я могу помочь?

— Это вам, — я отдал ей сверток, который до того лежал у меня в кармане. — Ваш супруг…

— Это же кроличья лапка, — ахнула женщина, когда развернула ткань.

Я с любопытством рассматривал странное пугающее украшение из кости, кусочка меха на серебряной цепочке.

— Это амулет? — уточнил я.

— Муж с ним не расставался, — Лопатина покачала головой и с брезгливостью отбросила подарок подальше в густую траву. — Не хочу больше. Играть не хочу. И выигрывать тоже. Как вы думаете, мастер Чехов, эта страсть у меня была от мужа или…

— Вы скоро сами это поймете, Паулина Ананьевна. Уверены, что вам не понадобится помощь с Разгуляевой?

— Признание Проньки есть. Список проданного тоже. Не думаю, что мерзавец откажется от своих слов, после того, что вы ему показали. А значит, что и его подельница вернет мне все, что выручила за копейки через этого прощелыгу.

— Как скажете, — с облегчением согласился я. — Прошу вас забрать заявление на Глашу. Девушка собирается замуж и это дело ее очень огорчает.

— Все сделаю, — кивнула женщина.

Внезапно от ограды прилетела крупная ворона и упала в траву, чтобы тут же, хлопая крыльями, понестись прочь. В ее лапах блестела цепочка.

Мне показалось, что Лопатина вздохнула с облегчением. Кажется, она боялась, что с моим уходом попытается забрать проклятую вещицу себе.

Я вышел за ворота и неспешно зашагал к парковке, где меня ожидал Фома.

Телефон в кармане ожил. На экране высветилось знакомое имя, и я нехотя ответил на вызов.

— Добрый день, Павел, — начала бабушка настороженным голосом. — Как насчет встречи за чашечкой чая?

— Я не могу сейчас подъехать…

— Тебе и не нужно, — с готовностью отозвалась женщина. — Твой помощник сказал, что вы сейчас в старой части города. А я по случайности как раз тут неподалеку.

— Неужели? — кивнул я, понимая, что никаких случайностей нет. — И где мы можем пересечься?

— Твой Фома знает адрес. Он у тебя такой расторопный.

Похвала княгини стоила дорогого. Тем самым она дала понять, что ругать слугу за разглашение информации мне не стоит. Хотя я и не собирался этого делать. Надо знать Чехову, чтобы понимать, что отказать ей Питерский не смог бы при всем желании.

Помощник вышагивал возле машины и при моем появлении принялся растирать ладони.

— Вашество, тут такое дело…

— Не переживай. Вези меня в ресторан. Софья Яковлевна там наверно уже несколько чашек чая успела выпить.

Ресторан выглядел не пафосным, если не замечать того, что все в нем дышало роскошью. От шелковых штор на окнах до серебряных столовых приборов на белоснежных