— Спасибо, — со вздохом сказал Питьяфинвэ. — теперь мне точно нечего бояться, я уверен.

Примечание к части Песня гр. Catharsis "Симфония огня"

Наступив на опасные грибы

Она возникла призраком из чащи леса. Тонкая, лёгкая, будто прозрачная.

Что это за морок?

— Стой! Ты куда?! — услышал, как сквозь тяжкий сон эльф. — Обезумел?!

Под ногами стало топко.

«Ты веришь в проклятья?» — спросил голос внутри головы.

«Нет! — попытался храбриться охотник. — Кто ты? Что тебе нужно?!»

«Мой или ничей?» — поинтересовался голос.

— Остановись!

И вдруг всё исчезло, тьма накрыла вязкой грязной водой, пробираясь в горло и легкие, лишая дыхания, разрывая болью грудь.

«Твой…» — выдохнул эльф, и мир перевернулся.

***

— Вытаскивайте его! Быстрее!

Охотник Индвэ, едва не проваливаясь в топь сам, начал тянуть сына на поверхность. Грязное мелкое озеро с болотистым дном пахло гнилью, воздух казался плотным и непригодным для дыхания.

Ещё двое подданных Финдарато стали, кашляя от вони, помогать другу, как вдруг увидели бегущую к ним из чащи леса эльфийку.

— Не наступайте на грибы! — закричала светловолосая дева в сером мужском костюме и коротком плаще с капюшоном.

Ловко прыгая по едва заметным островкам среди топи, неожиданно появившаяся эльфийка бросилась к распластавшемуся на серой траве в полуобморочном состоянии охотнику, выплёвывающему с кашлем вязкую грязь.

— Я помогу! — заверила дева, растирая в пальцах круглые мясистые листочки и поднося к ноздрям Халиндвэ. — Здесь опасная чаща! Вдохнёте дымок грибов, и закончите жизнь в трясине!

Вытащив из ставших бурыми золотых волос Халиндвэ чёрную улитку и выбросив в воду, незнакомка отступила назад.

— Если здесь так опасно, — насторожился Индвэ, — что в этих местах делаешь ты?

— Я родилась в роще неподалёку, — улыбнулась эльфийка. — Но это тайное место, и его хозяева не любят непрошенных гостей.

— Призрак? — отплёвываясь, спросил Халиндвэ, поднимаясь на локтях. — Ты прокляла меня? Твой или ничей?.. Что это было?!

Дева пожала плечами, но взгляд стал слегка напуганным.

— Можешь называть меня Ауриэль, — опустилась она на колени рядом с приходящим в себя охотником.

— Халиндвэ, — сказав имя, эльф снова закашлялся.

— Странное имя, — задумчиво произнесла дева, и вдруг гортанный рокот послышался из глубины леса по другую сторону трясины. — Мне пора, прости! — встрепенулась эльфийка и побежала через топь. — Если суждено, встретимся снова, Гуилин!

Охотник, вытирая с лица грязь, поднялся.

— Ты наступил не на те грибы, — констатировал отец, и Халиндвэ, не до конца понимая, шутит он или нет, согласно кивнул.

Эльф и правда чувствовал себя более, чем странно. Как невыносимо было думать, что новой встречи с Ауриэль не состоится!

Действительно, не по тем грибам прошёлся.

Об эгоизме

В доме было пусто.

Тишину нарушал лишь прилетевший с моря ветер, бесцеремонно врывающийся в чужое жильё, через распахнутые ставни на окне.

Отчаянно надеясь, что внутри никого нет, Зеленоглазка осторожно отперла дверь.

Ни одного живого звука. Только сквозняк с грохотом хлопнул ставнями, взвыл в щелях, звякнул чем-то на кухне.

Настороженно прислушиваясь, эльфийка медленно вошла в дом, бесшумно приблизилась к комнате, где оставила раненую мышь, заставляя себя надеяться, что за неплотно прикрытой дверью не прячутся присланные Владыкой орки, ожидающие возможности проучить нерадивую целительницу.

Тишина. И ветер. Надо бы закрыть ставни…

Резкий удар дерева о дерево заставил содрогнуться и едва не расплакаться. Бросившись к окну, Зеленоглазка заперла створки, вздохнула.

«В комнате никого нет! В комнате никого нет!»

Взяв из шкафа бутыль с разъедающей плоть жидкостью, колдунья слегка толкнула дверь и отпрянула назад.

Ничего. Тишина. И пустая смятая окровавленная постель.

Едва не разрыдавшись от радости, эльфийка бросилась к столу. Надо срочно написать послание Владыке! Оставить на видном месте и вернуться в лагерь Нолдор.

Как объяснить своё отсутствие?

Зеленоглазка вдруг ехидно улыбнулась. Есть кое-что. Эльфы любят оживающие сказки о чудесах, и, если сказать, что уходила на поиски чуда, полезного для короля Нолофинвэ, простят что угодно.

***

— Что пишешь? — не очень заинтересованно спросила юная знахарка, и Дис поспешила перевернуть лист.

— Я не хочу это обсуждать, — строго сказала бывшая любовница бывшего наместника, но вдруг с интересом взглянула на деву с дымящейся чашей и полотенцем в руках, перевела взгляд на лекарей, помогавших Нельяфинвэ лечь в постель после слишком длительной прогулки, снова посмотрела на деву. — Скажи, ты когда-нибудь расставалась с близким мужчиной?

Юная эльфийка хотела сказать, что потеряла в Хэлкараксэ брата и любимого дядю, но понимала: речь не об этом.

— Нет, — ответила она. — У меня не было близкого мужчины.

Дис хмыкнула.

— Может, это и к лучшему, — порвала знахарка недописанное письмо. — Нет смысла тратить чернила, если нечего сказать. Пойду посмотрю на звёзды.

***

В лицо дунул холодный солёный ветер, прилетевший с запада. Погода стремительно менялась, похоже, стоило ждать затяжных дождей.

«Нельо и ливень не остановит, — подумала Дис, смотря на созвездие Пояс Варды. — Он всё равно будет продолжать через силу ходить по лагерю, пока не начнёт падать от усталости. А ведь раньше я его только осуждала…»

Вспомнив, как при любом удобном случае обвиняла старшего сына Феанаро Куруфинвэ в эгоизме из-за его невнимания к тяжелораненому брату, знахарка горько усмехнулась: теперь брат проявил тысячекратно более чудовищный эгоизм, только на обвинения уже нет ни сил, ни желания. Хочется одного — больше никогда не видеть…

— Канафинвэ Феанарион приехал! — оборвал размышления эльфийки какой-то воин в синем плаще, спешивший сообщить нолдорану важную весть.

Дис почувствовала смятение: как быть? Поговорить с Макалаурэ самой или просто избегать его? Одно ясно — совсем не видеться с этим Нолдо не получится.

***

Веки стали неподъёмными, ощущения то пропадали, то снова возникали, и старший Феаноринг