Наемник.

— Помог с чем? — шепчу я.

— Он сообщил нам местонахождение твоих родителей, — натянуто говорит мама. — Мне жаль, милая.

Он солгал мне. Да?

Нет, он просто не раскрыл правду.

Почему?

Я уже ненавидела его. Не думаю, что стало бы хуже.

— Тебе жаль, — говорю я. — За что? За то, что убила их? Ты действовала за спинами людей, которые должны были поддерживать твою организованность, а ты просто убила их. Зачем? Из-за меня?

— Мы не знали о тебе, — тихо говорит отец.

— Но Абсолон знал, — мой голос звучит тихо.

— Если он и знал, то нам не сказал, — говорит мама. — Мы не знали, Ленор, пока не услышали, как ты плачешь, а к тому времени было уже слишком поздно. Твои родители были мертвы.

— Но мы знали, что ты одна из нас, — говорит он. — Мы предполагали. Взяли тебя с собой и не оглядывались назад.

Почему Абсолон не сказал родителям о моем существовании? Потому что я была для него всего лишь слухом? Или он тоже думал, что мне лучше умереть?

Чувство обреченности поселяется в моей груди тупой болью.

Я качаю головой, не в силах справиться ни с чем. Изнеможение затягивает меня.

— Зачем вы это сделали? — говорю я сквозь зевок, глубже зарываясь в диван.

— Убили их? — спрашивает отец, поднимаясь на ноги. — Иногда самый простой ответ на данный момент является лучшим.

— Месть, — добавляет мама.

Я поднимаю голову и смотрю на нее, на сверкающие луны в ее глазах.

Месть?

— Элейн, — говорит папа. — Сохраняй хладнокровие. Нам нужно увезти Ленор отсюда.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что? Зачем? Я просто хочу поспать.

— Ты здесь не в безопасности, — говорит он, наклоняясь и поднимая меня на ноги.

— Если вы беспокоитесь о Солоне, я почти уверена, что он сможет найти меня, куда бы я ни пошла, — говорю я им, и у меня сжимается грудь.

— Солон? — спрашивает отец. — Не притворяйся, что ты его знаешь. Ты ничего о нем не знаешь. Никто не знает.

— Несмотря ни на что, он найдет меня.

В конце концов, я принадлежу ему. Его кровь течет в моих венах.

Но держу эту информацию при себе. Нет смысла заставлять их волноваться еще больше или, что еще хуже, снова бояться меня.

— Мы не просто прячем тебя от него, — говорит мама. — Мы прячем тебя от других вампиров, от тех, у кого нет никаких хороших намерений, от тех, кто просто хочет получить удовольствие от твоего убийства и использования твоей крови. Боже упаси, если ты привлечешь внимание кого-нибудь вроде Скарде.

— Скарде? — кричу я. — Я слышала о нем. Он как король вампиров. Я думала, что он мертв.

Губы моей матери белеют, когда она смотрит на меня.

— Хотела бы я, чтобы это было так.

— И кроме вампиров, всегда есть По и ему подобные, — говорит отец, увлекая меня за собой в мою спальню. — Возможно, По и не в себе, но во главе гильдии есть те, кто накажет не только нас, но и тебя.

— Почему я? Я не виновата, что такая, какая есть, — говорю я им.

Мама достает спортивную сумку из моего шкафа, папа хватает меня за плечи, пристально глядя.

— Ты можешь представить себе вампира, обладающего силой ведьмы? Или ведьму, обладающей силой вампира? — спрашивает он. — Вот кто ты такая, Ленор. И даже самые лучшие из них не могут вызвать землетрясение.

— Значит, меня убьют?

Он выглядит пепельно-серым.

— Я не знаю, милая. Но нас точно.

— Я не допущу, чтобы это случилось, — говорю я ему, моя преданность семье растет со свирепостью. — Никто не причинит вам вреда.

— И тебе никто не причинит вреда, — говорит мама, бросая мои вещи в пакет. — Но мы должны сначала вытащить тебя отсюда. Тебя не было, но я чувствовала По в последние несколько дней. Он вернется. Может быть, и другие тоже. И хотя вампиры не осмелились бы переступить порог этих дверей, мы не можем рисковать.

— Абсолон переступил через эти двери, — говорю я ему.

— Да, ну, очевидно, он может делать много чего, например, появляться из воздуха, — с горечью комментирует папа.

И я смогу делать то же самое, сохранив этот секрет при себе. «Черное солнце».

— Так куда мы? — спрашиваю я. — У меня нет с собой сумки. Ни удостоверения личности, ни кредитной карточки, ни телефона, — я не утруждаю себя добавлением, что все это находится в особняке с привидениями.

— Мы поселим тебя в каком-нибудь отеле на другом конце города, — говорит он. — С хорошей охраной. Ты выберешь. Может быть, «Фэрмонт».

Вау. Я опускаю взгляд на свою праздничную одежду.

— Думаю, я как раз для него одета.

Мама пристально смотрит на меня.

— Он подарил тебе это украшение?

— Бирманский рубин, — говорю я ей, медленно кивая, мои пальцы прижимаются к драгоценному камню у меня на груди.

Она смотрит на папу.

— Что думаешь? Оно заколдовано?

Папа мгновение смотрит на мое ожерелье, а затем осторожно убирает мои пальцы с камня, нажимая на него своим пальцем. Его глаза на мгновение закрываются.

— Заколдовано, — говорит он через мгновение. Он смотрит на меня. — Но не для того, чтобы причинить тебе вред. А чтобы защитить тебя. Я точно не знаю, что это такое.

— Тогда я не сниму его, — говорю я им.

Они оба внимательно изучают меня, размышляя. Затем мама кивает.

— Хорошо.

Только когда я собираю вещи и сажусь в их машину, направляясь по темным городским улицам в сторону Ноб-Хилл, я задаю им вопрос, который давно вертится у меня в голове. Новости о землетрясении передаются по всему радио, но, проезжая по улицам, кажется, что ничего серьезно не пострадало.

— Если Абсолон — наемник, это означает, что вы совершили обмен. Что-то в обмен на… местонахождение Элис и Хакана. Что вы дали ему? Что он получил от этого? — я делаю паузу. — О боже, пожалуйста, не говорите, что обещали выдать меня за него замуж.

Мама поворачивается с пассажирского сиденья и сурово смотрит на меня.

— Ты что, издеваешься? Думаешь, мы бы так поступили?

— Тогда что?

Папа на мгновение сжимает руль. Прочищает горло.

— Мы обещали ему, что никакие убийцы никогда его не убьют.

У меня отвисает челюсть.

— Но ты пытался убить его там, дома!

В машине воцаряется тишина. Мама пожимает плечами.

— Правила и условия меняются.

Я откидываюсь на спинку сиденья, в очередной раз удивляясь тому, кто мои родители на самом деле. В глубине души понимаю, что они ничем не лучше Абсолона.

Так кто же я тогда?

ГЛАВА 13