Шрифт:
Закладка:
— Но почему?! — Тимур явно не ожидал столь резких слов от четырнадцатилетней девчонки. — Ты не понимаешь, какие преимущества тебе даст моё опекунство!
— Преимущество стать развлечением для вашей дочери? — вскинула брови Диана. — Преимущество снять с вас некую толику заботы о ней? Если честно — так себе преимущество. Все, что мне нужно, у меня есть! И государство, о котором вы только что нелицеприятно высказались, обеспечивает меня всем необходимым!
— Дианка! Ну ты что?! — Леночка уселась рядом с подругой. — Ведь это было бы так здорово! Только подумай! Ты ведь сама мне позавидовала, узнав, что папа пообещал на все лето репетиторов! Вот и будешь заниматься с ними, сколько влезет!
— Я не завидовала, Леночка, — Диана обняла подругу за плечи. — Я порадовалась, посчитав, что тебе вовсе не помешает подтянуть некоторые, — усмехнулась, подумав, что, пожалуй, все, — предметы. И тебе вовсе не повредит полноценный отдых перед выпускным классом.
— А тебе повредит? — Леночка передернула плечами, освобождаясь от рук подруги.
— Отдых никому не вредит, — спокойно ответила Диана, — но для меня вполне достаточно провести лето на даче детского дома.
— Ага! — усмехнулась подруга. — И все лето вытирать засраные жопы малявкам!
— И это тоже, — Диана посмотрела в окно. — Мы поговорили, я вас выслушала и дала ответ на ваше, весьма для кого-то лестное, предложение, — перевела взгляд на Тимура: — Наверное, вам уже пора, — встала с кровати, словно давая понять, что разговор окончен.
Леночка и Тимур Айдарович тотчас последовали её примеру.
— Пока-пока! — Леночка крепко держала отца за руку, тянула к выходу из комнаты.
— До свиданья, Диана, — Тимур обернулся, уже стоя на пороге. — Надеюсь, что ты передумаешь.
* * *
— Вот она дура, правда, папа? — Леночка прижималась к отцу, глядя в окно автомобиля за которым мелькали все те же поля. Разве что ярко-зеленые всходы несколько отличали их от февральских.
— Ну почему же сразу — дура? — Халфин словно вынырнул из собственных мыслей. — Просто у девочки есть характер.
— А у меня что, по-твоему, нет?! — возмутилась дочь.
— Есть, — улыбнулся Леночке отец. — Просто несколько иной. Нельзя сравнивать твердое с горячим.
— И кто я? — продолжала допытываться Леночка. — Твердая или горячая? — засмеялась. — Нет, папка, я у тебя два в одном! И твердая, и горячая!
— Было бы неплохо, если это так, — ответил Тимур.
За въехавшим на территорию отцовского дома автомобилем неслышно закрылись раздвижные ворота.
* * *
Почти всю ночь Диана провела без сна.
Она продолжала снова и снова прокручивать в голове разговор с Халфиным. Думала о том, верно ли поступила, отвергнув его предложение об опеке. Прекрасно понимала, что подобный шанс круто изменить свою жизнь выпадает не часто и не каждому.
Уснула девушка далеко заполночь.
Что, впрочем, не помешало ей вскочить на ноги, едва стрелки будильника показали шесть часов утра. Организм, привыкший к режиму, никогда не давал сбоев.
Сложив балетную форму в пакет, набросив поверх спортивного костюма курточку, обув все те же сапоги-дутыши, Диана быстро перебежала расстояние между жилым и учебным корпусами. Вошла в фойе с черного входа. Остановилась перед еще дремлющей вахтершей:
— Можно мне ключ от седьмого танцкласса.
— Отдыхала бы, — пробормотала недовольная вахтерша. — И чего не спится? — протянула ключ.
Диана только улыбнулась в ответ, сжала в руке просимое и заспешила по коридору. Переоделась прямо в пустом зале и встала к станку.
— Плие, плие, ивеле, батман, гранд-батман, рон де жамб… — шептала едва слышно, ведя собственный урок…
Невзирая на то, что часы отбили десять утра, Сергей Истомин все еще спал. Он отказался от завтрака с родителями, хотя, привык, как и все балетные, вставать очень рано. Только перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову.
За эту неделю нужно отдохнуть, как положено! Потому что два следующих месяца будут наполнены не только изнуряющими занятиями и репетициями, но и нервным напряжением в ожидании того, что последует за выпуском.
Мама Сергея, проводив мужа на службу, немного послонявшись по квартире, решила посвятить первую половину дня прогулке по магазинам. Нужно начать уже сейчас присматривать наряд, в котором она будет присутствовать на выпускном концерте сына.
Тщательно накрасившись, одевшись, заглянув в комнату Сергея и убедившись, что он по-прежнему спит, женщина вышла на залитую весенним солнцем улицу.
Она неторопливо шла по тротуару, направляясь в центр города. Туда, где сосредоточены самые модные и престижные магазины, посещение которых и было её целью.
Мать Сергея полной грудью вдыхала пряный весенний воздух, чему-то улыбалась, чувствуя, как лицо обдувает теплый ветерок.
Когда-то давно, в какой-то позапрошлой жизни, о которой она старалась не вспоминать, женщина побывала в этом городе.
И даже танцевала на сцене его театра.
Правда, продлилось это совсем не долго.
Отъезд с семьей в Северную Пальмиру, уход за маленьким сыном, работа мужа, требовали её постоянного присутствия дома.
Семья переехала в Город у Моря в прошлом году.
До театра от дома, где они поселились, минут десять ходьбы пешком, но мать Сергея так ни разу в нем не побывала.
Воспоминания о сцене кололи сердце отравленной иглой, хотя женщина давно сделала свой выбор.
Она мать, жена, домохозяйка! Надёжное плечо, защищенный тыл и лицо семьи. И эта роль ничем не хуже любой другой.
Мать Сергея встряхнула головой, белокурые волосы сверкнули в солнечных лучах, губы тронула лёгкая улыбка.
Она совершено незаметно для себя подошла к порогу магазина, который был её сегодняшней целью, совсем уж собралась войти, когда кто-то схватил её за плечо:
— Лизка! Да куда ты летишь, как угорелая! — мать Сергея обернулась и увидела рядом полную, плохо одетую, вульгарно накрашенную женщину.
Знакомых из круга, к которому явно принадлежала вот эта особа, у неё не было.
— Не узнаешь? — не унималась незнакомка. — Ну да, сколько лет прошло! — загрустила. — А вот ты совершенно не изменилась! Я тебя сразу признала! Бегу-бегу, ору-ору, а ты летишь, как оглашенная!
Мать Сергея еще раз внимательно взглянула на женщину.
Нет, она не узнавала. Да и Лизой её давно никто не называл! Имя Елизавета осталось только в паспорте да в памяти.
* * *
Едва она начала сценическую карьеру, как взяла себе более звучный псевдоним. Отныне и навсегда для всех она стала Эльзой!
