этого успехи его лучше не становились. Дело дошло до того, что Фредерик перестал бывать в доме родного дяди, потому что во время каждого посещения на него осуждающе смотрел портрет деда – боевого британского генерала. Жиль Стибберт не только сделал блестящую военную карьеру в Индии, но и заработал огромное состояние в заморских колониях. Вне всяких сомнений, генерал порицал недисциплинированность внука и негодовал оттого, что его кровные денежки достанутся такому оболтусу. Не знал дед Стибберт, что цыплят по осени считают.

Кавалерийский отряд XV–XVI веков, охраняющий музей Стибберта

Тем временем внучок кое-как добрался до Кембриджа. Характер его закалился не в боевых сражениях, как у отца и деда, а в жестоких схватках с викторианским образованием. В знаменитом университете Фредерик выбрал только те дисциплины, которые его интересовали. Диплома об окончании Кембриджа он так и не получил, зато, добросовестно посещая все лекции, посвящённые искусству, стал прекрасно в нём разбираться, что и определило его дальнейшую жизнь.

Совершеннолетие вызвало настоящую панику у матушки Джулии и у английских опекунов. А вдруг он со своим капризным и строптивым характером быстренько спустит всё состояние? Увы, такой прецедент в семье имелся. Младший из трёх сыновей генерала Стибберта в кратчайшие сроки промотал, проиграл и пропил свою долю наследства и умер в Париже в полной нищете. Напрасно матушка волновалась. Хотя сынок и зажил как «настоящий джентльмен», то есть завёл лучших во Флоренции лошадей, потратился на роскошные экипажи, посещал самые дорогие клубы, ухаживал за первыми в городе красавицами, он никогда не забывал об ответственности перед семьёй. Фредерик обожал мать и нежно относился к сёстрам. Одну из них он удачно выдал замуж за самого что ни на есть подлинного аристократа, получив таким образом доступ в высшее флорентийское общество.

Фредерик Стибберт много путешествовал. Европу он знал как свои пять пальцев. Его тянуло в дальние края, он побывал и в России, и в Турции, поучаствовал в открытии Суэцкого канала в Египте и отпраздновал в Филадельфии столетие Декларации о независимости. Он пользовался успехом не только в светских гостиных, но и у антикваров с арт-дилерами в Милане, Турине и Венеции. Они встречали его с распростёртыми объятиями, а он не жалел денег на приобретение интересовавших его артефактов. Постепенно левобережный дом на холме по улице Мантуги наполнялся диковинными вещами. В первую очередь Фредерик покупал всё, что было связано с военным делом. Он собрал эксклюзивную коллекцию оружия и доспехов, продолжив таким своеобразным манером дело отца и деда. Но не только армейское обмундирование всех времён и народов интересовало молодого Стибберта. Флорентийская часть его души любила красивые вещи и знала в них толк. Фарфор, мебель, картины, скульптура, серебряная и прочая домашняя утварь, старинная одежда и многое другое с завидной регулярностью появлялись и оседали в покоях неоготического замка англо-тосканского миллионера.

Сегодня с уверенностью можно сказать, что появление в девятнадцатом веке таких знаковых собраний прикладного искусства, как музей Виктории и Альберта в Лондоне, музей Клюни в Париже и Барджелло во Флоренции, превратило коллекционера Фредерика Стибберта в профессионального организатора музейного дела. Страсть, амбициозность, энергия, врождённый вкус, глубокое знание предмета и огромные материальные возможности позволили Стибберту реализовать свою мечту и создать великолепный частный музей на Ольтрарно.

Конечно, Фредерику пришлось расширить владения: он прикупил близлежащий дом и довёл размеры парка до трёх гектаров. К сожалению, мелкий противный ноябрьский дождик помешал моей прогулке по романтическим парковым аллеям. Он не дал мне возможности заглянуть в уединённые гроты, из-за него я не смогла полюбоваться водными каскадами, живописными искусственными руинами, озером с венецианской беседкой и прочими красотами. Зато я с огромным удовольствием бродила по пустынным залам, восторгалась интерьерами комнат, обставленных в том или ином стиле. Ах, какую чудную коллекцию фарфора собрал Фредерик! А как трогательно выглядят платья его матушки в небольшой галерее исторической моды! И хотя меня не интересует оружие, я не смогла сдержать восторженного восклицания при встрече с кавалерийским отрядом в бронедоспехах в реальном масштабе. Боже мой, сколько дорогостоящего металлолома XV и XVI веков несли на себе лошади и всадники! Как же им было тяжело и неудобно! Но как впечатляет!.. Однако больше всего меня поразили жилые помещения – совсем не простенько и с потрясающим вкусом.

Молодой Стибберт толково тратил отцовско-дедовский капитал. Кстати, всё наследство спустить ему так и не удалось. Он оказался удачливым бизнесменом, очень правильно вкладывался в покупку и продажу ценных бумаг, приумножая семейное благосостояние. Не захотев променять свободу на брачные оковы, Фредерик Стибберт посвятил жизнь «низкому» прикладному искусству, так украшающему жизнь. У каждого предмета, каждой вещицы, живущих в доме-музее, есть индивидуальность, и все они эксклюзивны.

Я прониклась красотой увиденного и преисполнилась уважением к музею и его основателю. Однако высочайший художественный вкус джентльмена Стибберта настроил меня на критический лад по отношению к себе и окружающим, особенно, естественно, к последним. Спускаясь с холма, я внимательно рассматривала идущих навстречу и недовольно ворчала про себя: «Почему люди одеты так одинаково неинтересно и так банально скучно? И выражения лиц у них под стать одежде. Не могут же они быть все малоимущими или американцами. Нашлись же деньги приехать во Флоренцию на встречу с прекрасным – значит, средства какие-никакие имеются. В чём же тогда дело?»

И тут странная догадка буквально парализовала меня. Так ведь они продукт демократического общества, которое без глобальных катаклизмов спокойно и сыто живёт последние семьдесят лет. В их головы средства массовой информации вкладывают идеи социальной справедливости, политкорректности и дешёвой доступности всех благ, что само по себе замечательно, а на бытовом уровне означает: «Мы все равны, но среди нас есть нуждающиеся и безработные, которых мы обязаны содержать за счёт высоких налогов с доходов трудящихся граждан. Давайте выглядеть скромно, чтобы не задевать чувства обездоленных. Долой индивидуальность, хороший вкус и стиль! Все в магазин online! Экономим время и деньги!» Увы, новые европейские поколения людей под сорок выросли, не зная ни лишений, ни революционных кровавых потрясений, ни бесчеловечных жестоких войн на своей территории. Им не с чем сравнивать своё житьё-бытьё. Да они ничего особенного и не хотят, лишь бы их не трогали.

Алпиата, Гайа, Карло Валентини из мастерской Bartolozzy e Maioli, участвовавшей в реставрационных работах Андреевского зала Московского Кремля (фото Анжело Кьярлоне)

От подобных мыслей у меня испортилось настроение, и, чтобы его хоть как-то поднять, я стала заходить подряд во все ольтрарновские мастерские. «Какое счастье, что