понимал, рано или поздно эти силы проявятся, но не ожидал, что это произойдет так скоро, да еще и в стенах «Потентиллума». Эта атака подтверждает мои самые худшие опасения. Он уже знает, что вы в школе…

— Он? — спросил Антон.

— …И здесь у него есть сообщник, но вопрос — кто?

— Сообщник? У кого? — встрепенулся Саша.

— Один колдун. Он не остановится ни перед чем, лишь бы заполучить вас. В конфетах, которые испортил кот, содержалось проклятье порабощающее разум. И снова загадка: зелья в конфетах столько, что оно попросту убило бы вас. Но вы должны пообещать мне — это останется между нами. Пока не выяснится, кто совершил это чудовищное преступление вы вчетвером остаетесь в смертельной опасности.

— Надо его найти! — Саша вскочил, — Он может снова напасть на Дашу, пока мы тут сидим! Вы же наверняка знаете разные…

— Сядьте Александр! — в голосе звякнул металл.

Саша опустился на диван и уставился на директора.

— Простите мою резкость, — продолжил он более мягко, посмотрев на Сашу, — Я знаю, что вы сейчас чувствуете, но не время пороть горячку. В спешке мы можем наделать ошибок и лишь облегчить задачу преступнику.

— Но как вычислить отравителя?

Директор помолчал глядя в огонь, затем покачал головой:

— Пока не знаю. Человек, отравивший конфеты может быть также зачарован порабощающим заклятием, и даже не ведать этого, а может и по своей воле встал на сторону темных сил. Беда в том, что в полной мере я могу доверять только вам, если будете честны со мной, себе и Тихону. — Директор снова глянул на часы, — Да где же он?

— Тогда что делать? — Вася посмотрел на директора.

— Рассмотрите пока это, — Александр Александрович придвинул футляр к ребятам.

Вася достал медальон из футляра, и, вскрикнув, выронил его на пол. Сильнейшая боль пронзила левое запястье. Словно раскалённый штырь воткнули туда, где был знак. Антон и Саша, ощутив резкую боль, тоже схватились за запястья.

— Больно, и всем,… — явно удивившись, директор, взмахом руки вернул медальон в футляр и захлопнул крышку. — Ваша связь сильнее, чем я считал. Не знаю радоваться этому или нет. Не задевайте медальон больше. Пока.

— Чего это было? — Вася зажал ромб ладонью. Его лицо все еще искажала адская боль.

Но директор не успел ответить — с негромким хлопком появился Тихон. Он был в грязи и мокрый до нитки. Большие карие глаза удивленно смотрели из-под слипшихся волос. Его била дрожь, но оглядевшись и увидев директора, он просиял:

— Я принес! — он достал что-то из-за пазухи и протянул директору.

— Молодец! — похвалил тот и быстро подошел к домовенку, — Как прошло?

— Могло быть хуже,… — Тихон, стуча зубами, попытался улыбнуться.

— Чего такой мокрый? — Александр Александрович сделал пасс рукой, и одежда Тихона стала чистой и сухой.

— Тайфун там,… — он придвинулся к камину и выставил руки к огню.

Директор развернул на ладони небольшой коричневатый свёрток, лицо его заметно посветлело:

— Ты большой молодец, Тихон! Отдыхай. — Он повернулся к ребятам, — Нам надо в лазарет. Срочно.

Глава 20 Повязки

Ребята почувствовали, как подошвы стукнулись о каменные плиты пола. Перед глазами возникла палата лазарета — большое помещение, здесь стояла дюжина коек. Некоторые из них отделялись складными ширмами. Большие люстры под потолком не горели, палату освещали лишь несколько настенных светильников и лампа на сестринском столе в углу.

Оглядевшись, ребята увидели, что в палате занята только одна кровать — на ней и лежала Даша. Пальцы правой руки, которыми она подняла злосчастную конфету, были густо смазаны какой-то зеленовато-коричневой мазью. Несколько полосок этой же мази нанесли поперек руки, до локтя, где стояла капельница.

Небольшой хлопок при их появлении заставил медсестру, которая что-то писала, поднять голову:

— Кто разрешил посетителей, — грозно зашептала она, быстро приближаясь. Но узнав директора, заметно смягчилась, — Секунду, я позову доктора.

— Не беспокойте его пока, и оставьте нас одних, пожалуйста, — но видя, как она нахмурилась, директор с улыбкой мягко добавил, — Любовь Федоровна, под мою ответственность, разумеется.

Выходила она очень медленно, и несколько раз подозрительно оглянулась. Когда дверь за медсестрой все-таки закрылась, директор тут же извлек из кармана сверток и развернул на тумбочке:

— Обнажите запястья, подойдите ко мне, — он махнул рукой, и ближайшая кровать бесшумно отскочила, освобождая место для ребят. Потом в его руках появилась палочка и, нацелив ее на развернутую ткань, он тихо прошептал короткую фразу на неизвестном языке, и уже громче добавил, — Хорошо, — направляемая палочкой, с рогожки поднялась сероватая полоска с множеством непонятных символов. В её центре, горя золотом, проявился ромб с узором, — Кто-нибудь, что-то чувствует?

— Да, — отозвался Вася, — Запястье онемело. Как заморозка у стоматолога.

— Хорошо, давайте руку.

Вася пододвинул руку ближе, и директор описал палочкой в воздухе небольшую петлю. При этом полоска сама обвернулась вокруг запястья, а ремешки, закрепленные по концам, крепко затянулись. Золотой знак вспыхнул в том месте, где на коже находился его красноватый близнец. Спустя мгновение все узоры и золотой ромб исчезли, и она превратилась в обычную невзрачную полоску кожи. Александр Александрович достал прозрачный футляр и открыл крышку:

— Берите.

Ожидая ощутить жгучую боль, Вася осторожно дотронулся указательным пальцем до медальона, но знак на запястье отозвался лишь приятной прохладной волной. Тогда он взял медальон в ладонь и сжал кулак, так, что побелели костяшки пальцев.

— Очень хорошо! — Директор облегченно выдохнул. Затем он снова что-то произнес, и вот уже такая же полоска, но с другим ромбом появилась на запястье Антона. Саша тоже получил свою, а после придерживал Дашину руку, пока полоска с золотым ромбом не затянулась и на её запястье. — Это наивысшая защита для вас, которая мне пока известна. Я рад, что мы успели. — Он провел ладонью по покрытому испариной лбу Даши и поправил сбившуюся на лицо прядь волос, — Она молодая и сильная, она справится. Борьба может занять не один день — ведь эта дрянь разнеслась по всему телу, но она справится. Больше пока мы не в силах, что-либо сделать. Будем ждать. Она справится. Должна справиться!

Антон внимательно следил за директором. За его чистыми серыми глазами, которые неотрывно и кажется, с большой любовью смотрели на Дашино лицо. Антон поймал себя на мысли: Быков говорит это больше себе, чем им. Это себя он хотел убедить в том, что сделано все возможное и Даша останется жива. Антон подумал в этот момент, что они действительно очень много значат для этого человека.

— Ни при каких обстоятельствах сами не снимайте эти повязки, а кроме вас это не сможет сделать никто. Постарайтесь быть максимально осторожными, в