— Мне было тринадцать или четырнадцать лет, когда в журнале я увидел фотографию виселицы, на которой был повешен мой отец. Однажды учительница в школе рассказывала об Эйхмане. Потом она сказала мне, что не хотела меня как-то обидеть. Я краснел, когда в моем присутствии упоминали нацистов и эсэсовцев.

Он ни к кому не испытывает ненависти. Ни к израильтянам, ни к матери, которая так и не рассказала ему правду:

— Мне очень жаль, что у меня не было отца. Но я любил мою мать, а она любила моего отца.

Ему звонят бывшие нацисты с выражениями симпатии. Бывшие узники концлагерей, напротив, считают, что фашизм наследуется генетически.

— Я ничего не могу поделать, — с болью говорит Эйхман-младший. — Изменить фамилию? Зачем? Невозможно убежать от себя, от своего прошлого.

Всю жизнь он живет с ярлыком: сын Эйхмана. Что же он в юности говорил друзьям об отце?

— Что он погиб в результате войны. Вероятно, они представляли себе какую-то героическую картину. Когда я познакомился с будущей женой, она знала о моем отце больше, чем я, потому что профессионально занималась историей Третьего рейха.

Рикардо Эйхман мечтал стать летчиком. Но во время занятий по химическому оружию услышал, как кто-то распорядился: «А теперь в газовую камеру имени Эйхмана». Он ушел из авиации и стал археологом. Своих детей — двоих сыновей — Эйхман-младший учит терпимости и рассказывает им о негодяях в коричневой униформе. Он не думает, что нацисты вновь придут к власти в Германии. Но на всякий случай у него всегда наготове маленький чемоданчик, чтобы немедленно бежать из страны вместе с детьми.

Ангел смерти

(Йозеф Менгеле)

Этот человек вошел в историю как один из символов нацистского рейха. Его улыбка и мягкие манеры заставили узников концлагеря Освенцим называть его «ангелом смерти».

В памяти жертв он остался именно таким: аккуратный пробор, темно-зеленая форма выглажена, эсэсовская фуражка сдвинута набок, сапоги, начищенные до идеального блеска, слегка расставлены. Большой палец на ремне с кобурой. Он встречал эшелоны с новыми узниками и приказывал им идти либо налево, либо направо.

Налево — смерть, направо — жизнь. Жить или умереть — это решал врач Йозеф Менгеле. Он распоряжался жизнями людей совершенно бесстрастно. Огонек интереса загорался в его глазах только тогда, когда он видел близнецов.

Доктор Менгеле был генетиком. Свои научные занятия он продолжал и в Освенциме. Пребывание в лагере было для него своего рода научной командировкой. Менгеле отправлял близнецов на операционный стол и разделывал их, как чудесный подопытный материал, — во имя науки, которой он служил. Можно резать кроликов, можно — обезьян. Доктор Менгеле работал с более полезным в научном смысле материалом.

Один из узников Освенцима, врач по профессии, вспоминал о Менгеле:

— Бессчетное число часов провел он, склонившись над своими микроскопами, у своего инкубатора, у своих пробирок. Терпеливо выстаивал он у анатомического стола в фартуке, забрызганном кровью, с руками также обагренными кровью, все что-то искал и исследовал, как помешанный…

О Менгеле рассказывали самые фантастические истории, ему посвящены книги и даже художественные фильмы.

На самом деле стены его кабинета не были украшены коллекцией глаз сотен убитых детей — глаза его тоже не интересовали. Сомнительной кажется история о том, что Менгеле бросал в печь новорожденного или вырезал из живота беременной женщины живой эмбрион. Он, не колеблясь, сделал бы это, но наука этого не требовала.

Иозеф Менгеле происходил из католической семьи. В небольшом городке Гюнцбурге на берегу Дуная семейству принадлежала крупнейшая в городе фабрика. Фамилия Менгеле по-прежнему написана огромными буквами на фасаде фабрики. В городе есть улица Карла Менгеле, основателя фабрики и отца Йозефа.

Его отец быстро сообразил, что пора вступать в партию. Когда Гитлер приехал к ним в тород, то выступил с речью именно на фабрике Менгеле. При нацистах фабрика получила хорошие заказы.

Предполагалось, что Йозеф, как старший сын, продолжит семейное дело. Но мальчик с детства был очень амбициозным. Однажды он сказал приятелю:

— Когда-нибудь ты увидишь мое имя в энциклопедии.

Он сдал школьные экзамены в 1930 году и первоначально хотел стать зубным врачом — в городке не было ни одного дантиста, это обещало выгодную практику. Но потом решил, что стоматология — слишком узкая специализация, и отправился продолжать образование в Мюнхен.

Менгеле изучал медицину, но сразу понял, что его больше интересует происхождение человека, нежели исправление его недостатков. Он оказался в окружении ученых, уверенных в том, что некоторые живые существа вовсе недостойны жизни. Он учился у доктора Эрнста Рудина, который полагал, что медики должны избавить человеческую расу от недостойных особей. Рудин примет активное участие в составлении законов о стерилизации, которые войдут в силу в июле 1933 года.

Эрнст Рудин утверждал, что способен определить, есть ли у человека еврейская кровь, даже по фотографии. Под его руководством Менгеле защитил диссертацию, в которой доказывал, что можно определить расовое происхождение человека по его челюсти. Одновременно он сдал экзамены и приступил к работе в медицинской клинике при Лейпцигском университете.

В этой клинике работали врачи, которые объясняли партийному руководству, что дети, рожденные слепыми, безногими или умственно неполноценными, должны быть подвергнуты эвтаназии, то есть убиты. Гитлер легализовал эвтаназию 1 сентября 1939 года, вдень, когда началась Вторая мировая война.

В Лейпциге Менгеле познакомился с будущей женой. При установлении ее арийского происхождения, как и в истории с Гитлером, возник вопрос относительно одного из дедушек. Она не могла доказать, что он действительно был полноценным немцем. В конце концов более тщательное изучение ее расового дела и показания друзей, подтвердивших ее нордический характер, спасли брак.

Но Йозеф Менгеле лишился возможности быть занесенным в «Родовую книгу», где значились имена тех, кто смог подтвердить полноценное арийское происхождение с 1750 года. Это также лишило детей Менгеле посеребренных ложек, которые Гиммлер дарил каждому арийски чистому младенцу.

Сомнений в происхождении самого Менгеле не возникало, хотя он сам больше походил на цыгана, чем на истинного арийца. У него была смуглая кожа и темные волосы. По расовой классификации Менгеле был отнесен к динарско-восточной расе, то есть к южным германцам.

1 января 1937 года Менгеле поступил на работу в престижный Институт наследственности, биологии и расовой чистоты при Франкфуртском университете. Он стал работать под руководством одного из самых известных европейских генетиков профессора барона Отмара фон Фершуэра, который очень интересовался близнецами.

Профессор восхищался Гитлером как «первым политиком, который по достоинству оценил наследственную биологию и расовую гигиену». Со временем профессор убедит Менгеле принять