— Господин Рен, на улице вас ждёт повозка, — сообщил телохранитель.

— Понял. Иду. Они всё занесли?

— Вода, провизия и травы на месте. Настоятель обещал разослать часть по другим центрам.

— Хорошо.

Рен вышел на свежий воздух, телохранитель последовал за ним.

— Командующий Гудред приказал не оставлять вас, — сообщил он.

— Я так и понял, — кивнул Рен, оглядывая вычурную повозку, принадлежащую представителю знати.

По данным от шпионов Романа лишь один держатель капитала Лиенмоу согласился встретиться с верным слугой молодого императора. Остальных же либо запугал Согдеван, либо идеи о распределении богатств империи и разрушении прежних традиций.

— Из-за шторки не выглядывайте, пожалуйста, — сразу попросил возничий, стоило Рену подняться в тесную кабину, — на улицах могут быть люди князя. Мой хозяин хочет избежать участи наместника Шаду.

Рен не ответил.

Повозка тронулась в направлении дальних усадеб, но свернула под Цветочный мост, где за чередой гостиниц с заколоченными окнами, открылся вид на реку. Прежде вдоль неё гуляли старые супружеские пары, слонялись разносчики газет и зазывалы, теперь же лишь птицы гостили на перилах опустевшей набережной. Обескровленная столица вымерла, оставив лишь ошмётки людских судеб, их страхов и терзаний. И ради чего? Каждый раз, когда мысли Рена возвращались к Согдевану, им овладевал гнев. Он вспоминал спокойное, благородное лицо своего отца, а потом письмо, в котором говорилось, что тело имитатора было найдено в пригороде… то есть там, где его оставил Рен.

Повозка остановилась около обычной забегаловки, такой же заброшенной, как и десятки до неё на длинной улице. Жёлтые листовки на пузатых окнах грозно объявляли лишь одну новость: «ЭПИДЕМИЯ!»

Возничий спустился с передка, огляделся и, не сказав ни слова, скрылся в проулке. Рен терпеливо ждал, понимая, так промышленник избавляет себя от головной боли и лишних глаз.

— Можете выходить, — спустя время послышалось с улицы.

Телохранитель, что безмолвно ехал напротив Рена, вышел первым. И убедившись в безопасности места, дал добро идти дальше. Снаружи находилась группа из трёх человек, одетых простолюдинами. Их главный держал наготове револьвер, но стрелять в Рена он явно не планировал, оружие предназначалось скорее для «неслучайных» свидетелей.

— Следуйте за нами.

Мужчины направились в тот же проулок, затем завернули за угол. Их главный указал на распахнутую дверь погреба. Рен выполнял указания смиренно, не переживая о предательстве, ведь в таком случае, кто-то из двойных шпионов Согдевана доложит о метаниях промышленника.

В затхлой комнатёнке ютился лишь один стол с парой стульев и растёкшейся свечой в металлической чашке. В углу, спиной ко входу, стоял невысокий мужчина в чёрном мужском платье.

— Господин Шиети, — кивнул Рен и указал личному охраннику взглядом на выход.

— Помощник Рен. Рад встрече.

— Давайте без лишних любезностей. Мы оба знаем, для каких целей нужен этот союз. Вы боитесь самодурства князя, а мы хотим избавиться от него самого, поставив во главе государства сына императора.

— Если он выживет, конечно.

— Над этим мы работаем.

— В противном случае, все наши с вами разговоры будут бесполезны.

— Конкретно вам сейчас переживать не о чем. Эта встреча останется между вами и наследником.

Мужчина обернулся, показав глубокий шрам от лба до подбородка. Внешний вид союзника не шокировал Рена, ведь он знал, как именно Шиети его получил.

— Присаживайтесь, — промышленник указал на один из стульев, занимая место напротив. — Итак, вам нужна поддержка семей.

— А вам защита от Согдевана.

— Верно.

— Мне одно интересно. Почему только вы так боитесь князя, что готовы сотрудничать с нами?

— Остальные видят в императоре крах прежнего режима. Боятся, что у них отнимут всё.

— А вы?

— Мне боятся нечего. Я вырос в деревне на окраине, голодал, но и тогда жил счастливее, чем сейчас.

— Это как?

Шиети почесал затылок и обречённо опустил взгляд.

— Я был готов к труду и богатству, но не был готов к такому количеству интриг. Высший свет Шаду буквально тонет в склоках. Тут за лишнюю марку готовы продать жену, дочь и собаку в придачу. Я же потратил годы жизни на тяжёлый труд. Да, кое-где пришлось приплатить, кое-кого подмазать, но я трудился в цехе вместе со всеми, ел вместе со всеми, болел вместе со всеми. Если вы опросите моих работников, едва ли найдётся хотя бы пятёрка недовольных: на моих заводах хорошие условия труда. К слову, на улице стоят именно рабочие с моего завода. Мы не боимся изменений, если в торговых лавках останется еда, а нам будет что носить. Я не держусь за собственные богатства, а вот жизнь мне дорога. Согдеван уничтожит Лиенмоу, это я точно знаю. Он продаст её Далу по кирпичикам. Мои заводы ничего не стоят, если продукцией никто не пользуется, а с ублюдками из Далу я сотрудничать не хочу.

— Убеждаете меня, что в вас осталось благородство?

— Мне плевать, что вы обо мне думаете. Я должен уберечь свою семью. Если вы обещаете им защиту, я встану на вашу сторону.

— Этого мало, господин Шиети.

— Не понял, — нахмурился мужчина.

— А если вдруг Согдеван пообещает вам то же самое? Что тогда? Вы мгновенно к нему переметнётесь? Да, он сделал неверный шаг — захотел напугать союзников, а не поощрить, — но что, если он исправится, а наши дела будут плохи?

Шиети поджал губы в задумчивости.

— Вы знаете, чего мы хотим, господин Шиети? — продолжил Рен.

— Конечно.

— И что вы думаете по этому поводу? Вы считаете, это достойная цель?

— Наверно, да. Если бы в юности меня защищала родная страна, если бы она поддерживала родителей работяг, я бы не убил здоровье на прежних заводах и не получил бы этот отвратительный шрам. Да, сейчас у меня появились деньги, но они ничего не будут значить, если землями Лиенмоу завладеет Далу. Для далуанцев понятия честь и достоинство лишь пустой звук, я называю их нацией торгашей. И если хорошо подумать, то что́ они сделают с коренными жителями Лиенмоу? Едва ли будут считаться с нами. Скорее загонят на крохотный клочок земли, как они сделали это с известными нам «каннибалами хребта».

— Вы верно рассуждаете, Шиети. Так вы уверены, что хотите союзничать с нами только из-за страха? Может вы, всё же,