иудейских писаниях о конце света, как и позднее в христианских верованиях, рай — это сад справедливости, Царство Небесное, где праведники наконец обретут окончательное и полное вознаграждение. Для богословов слово «рай» выражает бесконечную Божью милость, явленную через Христа. И никого не удивляло, что Иисус, несмотря на невыносимость Своих страданий, все же сохранил способность, пусть и кратко, но говорить в течение трех часов, пока длилась Его агония. По словам израильского писателя-теолога Шалома Бен-Хорина, случалось, что приговоренные произносили речи, кричали или изрыгали проклятия с вершины своих окровавленных крестов. Как это не похоже на Иисуса, Который говорил только слова нежности и прощения.

А сами первосвященники? Зашли ли они в своей низости так далеко, что пришли к подножию креста? Матфей и Марк о том умалчивают. А Лука, говоря о «начальниках», похоже, имеет в виду именно это. Гипотеза представляется удивительной. Разве для них не было самым важным добиться от римских оккупантов смертного приговора? Но, возможно, следует принять во внимание и пассионарный характер всей драмы. Неужели первосвященники на несколько минут забыли о своем достоинстве для того, чтобы насладиться видом этого лжемессии, бросившего им в Храме вызов?

Как бы то ни было, Ханнан и Каиафа вскоре узнали, что именно Пилат приказал начертать на титле. «Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города», — пишет Иоанн (Ин. 19:20). Первосвященники не унимались. «Царь Иудейский!» Разве мог им быть этот несчастный? Пилат насмехается над ними. Вместо того чтобы заниматься во второй половине дня закланием животных для вечерней трапезы, они возвращаются к префекту. Пусть они и клялись в верности Тиберию, своему единственному «царю», они тем не менее остаются верны чаяниям Израиля. Шалом Бен-Хорин считает, что римская аббревиатура I.N.R.I. на табличке соответствует на иврите буквам JHWH (Jeshu Hanozri Wumelekh Hajehudim), а значит, очень похожа на имя бога Яхве. И это не могло не потрясти первосвященников до глубины души.

Они просят Пилата, чтобы на титле не говорилось о «царе иудейском», а было бы написано «этот человек утверждал, что он царь иудейский». «Пилат отвечал: что я написал, то написал» (Ин. 19:22). Принятого решения он не изменит! Для Иоанна то был еще один знак провидения: даже язычник Пилат стал пророком, сам того не желая!

Мария и святые жены-мироносицы

Жены-мироносицы стоят в отдалении. Кто они? Матфей перечисляет трех: Марию Магдалину, Марию, мать Иакова и Иосифа, и жену Зеведея, рыбака с озера, два сына которого, Иаков и Иоанн, вошли в число двенадцати. Марк также упоминает трех женщин: «между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия…» (Мк. 15:40).

То есть они те же, что и у Матфея, так как Саломея — это жена Зеведея. Марк добавляет, не называя поименно, что там были «и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Мк. 15:41). Лука также упоминает об этой группе женщин, следовавших за Иисусом, и во время эпизода с опустевшей гробницей называет имена некоторых из них: Мария Магдалина, Иоанна и Мария, мать Иакова. То есть к списку он добавляет Иоанну (мы знаем, что он имел в виду жену Хузы, домоправителя Ирода Антипы).

Иоанн, присутствовавший на казни, как и на суде, сообщает дополнительные подробности: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19:25). Следует ли считать, что «сестра его матери» и «Мария Клеопова» — это два разных человека (тогда у подножия креста стояли четыре женщины)? Или, напротив, считать, что «Мария Клеопова» — это просто уточнение к «сестра матери Его», что сократило бы число женщин у креста до трех?

В любом случае присутствие Марии, матери Иисуса, имеет решающее значение. Как и во всякий год, она, покинув свой дом в Назарете, пришла в Иерусалим на Пасху в сопровождении своей сестры (чье имя нам неизвестно), невестки — жены Клеопы, которую также звали Марией, и своих племянников — Иакова, Иосифа, Симеона и Иуды, то есть «братьев Иисуса». Таков был этот небольшой клан Назореев, который, возможно, дополнялся еще несколькими людьми.

Иоанн упоминает только четырех женщин у подножия креста. Он был вместе с ними, и, несомненно, именно он добился у солдат Пилата исключительного разрешения находиться рядом с приговоренным.

Гораздо позднее Иоанн оценит богословское значение и символическое величие распятия — для увенчанного короной Иисуса Крест станет престолом, Его торжеством над силами тьмы. «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:14–15). Титло — та самая дощечка, написанная на трех языках, возвещает о вселенском характере Христова Царства Божьего.

Увидев Свою мать и стоящего рядом с ней любимого ученика, Иисус сказал ей: Hâ berék («Жено! се, сын Твой»), а затем ученику: Hâ’immâk («Се, Матерь твоя»). «И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:26–27). Так, поручив Свою мать заботам любимого ученика, который лучше всех понимал смысл Его дел и слов, Иисус хотел обеспечить ей материальную поддержку после Своей смерти. В отличие от остальных одиннадцати апостолов, которые бросили всё, семью и ремесло, чтобы последовать за Иисусом, Иоанн остался в Иерусалиме, где ему принадлежали дом на Сионском холме, владение в Гефсимании, как, впрочем, наверняка что-то и в других местах. Поэтому заботу о Марии Иисус доверил именно Иоанну. Он же определил и отношения между ними — отношения матери и сына. Это одновременно было и актом усыновления, и Его завещанием. В своем Евангелии Иоанн с предельной осторожностью указывает, что он остался верен столь важному поручению Учителя: «И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:27). И ни слова больше.

Глава восемнадцатая

Смерть Иисуса

Последние муки

Иисус, обессиленный, борется против смертельных судорог. Его тело истекает кровью. Ее уже не хватает, чтобы обеспечить все потребности тела, кровь убывает в селезенке и