они были сладкие и подлинные. – Стеценко убеждал и англичанина, и самого себя. – А меня проверять – что толку? Да, офицер, так тут только офицеры и остались, нижние чины – кто в Греции, кто в Сербии, а кто и вовсе за море подался.

– В смысле в Россию вернулся, – буркнул Оржиховский.

Симмонс предостерегающе поднял палец.

– Мы будем ещё иметь возможность говорить о реэмиграции.

А затем обратился к Стеценко:

– Вы завтра откуда намерены телефонировать, господин Стеценко?

– Я с утра должен быть в Высшем монархическом совете.

Капитан отчётливо понял, что «мишки» намерены продолжать разговор без него, и поторопился добавить:

– Позвоню прямо оттуда.

Резидент благожелательно кивнул.

– И сообщите о договорённости нам. Немедленно. Чтобы у нас было время сказать о захвате.

Когда Стеценко раскланялся и ушёл, Симмонс перешёл на родной язык:

– Наконец-то мы можем поговорить спокойно по-английски.

Быстро посчитав варианты, почему это Симмонс не захотел разговаривать при Стеценко, который в английском был не силён, но всё-таки мог бы понять кое-что лишнее, Оржиховский спросил:

– Вы полагаете, этот Стеценко ведёт двойную игру?

– Сейчас, полагаю, нет. Его связи с монархистами меня отнюдь не беспокоят. Они как бы естественны.

– И граф Орлов не опустится до покупки у некоего агента, – подхватил Оржиховский, – документов или информации о делах или планах Великобритании.

– Тем более что с финансовой стороной у его сиятельства весьма прискорбно, – согласился мистер Симмонс. И продолжил, чуть сощурясь: – А вот с отпрысками галльского петуха наш капитан непременно подружится, если узнает нечто ценное у нас.

Оржиховский только головой покачал:

– Весьма сомнительно. Сколько там… да ещё и полгода не прошло, как мсье Гарни пообещал отправить Стеценко, пойманного на мошенничестве, под конвоем пароходом в Крым, а с капитаном передать пакет документов о подвигах капитана контрразведки в Керчи и Симферополе. Теперь они напрямую и не общаются, если что – Стеценко подсылает к французам своего пронырливого Абрама.

Но мистер Симмонс отнюдь не разделял его оптимизма:

– Пустое. Ни дружбы, ни вражды постоянной не бывает. Постоянными бывают только интересы.

Некоторое время Оржиховский размышлял, самостоятельно ли начальника пробило на философию, или ввернул Симмонс уместную цитату из высказываний первого лорда Адмиралтейства. Нелюбимого им, равно как большинством выживших в Галлиполийском десанте. Затем полковник счёл уместным произнести:

– О да, несомненно. Кто бы мог подумать, что боевые офицеры, дворяне, после стольких лет борьбы и стольких потерь, пойдут на службу к врагам за пайку большевистского хлеба. Отнятого большевиками у несчастных крестьян.

– Не надо пафоса, друг мой, – улыбнулся Симмонс. И продолжил, меняя тему: – Даже у господ русских монархистов сейчас появляются вполне трезвые и конструктивные идеи.

Оржиховский быстро уловил невысказанное:

– Вы о том, чтобы отправить несколько подготовленных людей в Россию для поддержки тамошних групп сопротивления?

– Должен заметить, что момент для засылки представляется мне весьма благоприятным: Советы пока что соблюдают свои обещания.

Признание каких-либо достоинств главного противника давалось резиденту нелегко, однако же профессионализм заставлял подниматься над личными пристрастиями.

– Даже есть сведения – не от их пропаганды, от надёжных источников, – продолжил Симмонс, – что большевики принимают на видные посты «военспецов»-реэмигрантов.

Оржиховский, переводя высказывание резидента в практическую плоскость, сказал с нотой огорчения:

– За большинством надёжных людей, которых мы могли бы заслать как реэмигрантов и использовать там как разведчиков, руководителей повстанческого движения или хотя бы агентов влияния, тянется весьма неоднозначный след. Эти чекисты могут найти документы, свидетелей, пострадавших, но живых. Некоторых провалов не избежать.

– Резонно. Будут провалы. А дальше?

– Дальше? – удивился полковник. – Тень упадёт на Британию.

– О, это в наименьшей степени взволнует и правительство, и парламент, и даже Флит-стрит, – отмахнулся Симмонс. И продолжил нравоучительно: – Главная «тень» упадёт как раз на прочих, не наших «возвращенцев». Вы же логику большевиков не хуже меня понимаете: если выявлен враг, хоть один из ста – вся сотня под подозрением. Если не прямо в расстрельный список.

– Весьма тонкое наблюдение, – не мог не согласиться Оржиховский. – О, чёрт, а ведь действительно! И решат, что отсутствие компрометирующих фактов – это не заслуга реэмигранта, а недоработка ЧК.

– В конечном счёте, провалы – это в ваших, русских интересах.

И «русские», и их «интересы» с точки зрения мистера Симмонса оставались всё те же, как с давних-недавних времён верного союзничества в рамках Антанты.

– Даже в большей степени, нежели в интересах британских, – заключил резидент.

Работа как работа

К вечеру, когда мы уже собирались на условленную встречу с агентом Номер 2, поступила шифровка из Крыма:

Секретно.

РС-2 для тов. Яна.

КрымЦИК-один подтвердил факт контакта с К-ч и суть задания К-ч в Константинополе: сионистские и контрреволюционные организации. КрымЦИК-один сообщил, что извещал пред. Крым ЧК о засылке агента, но дату и обстоятельства извещения не назвал. Допускаем несогласование при передаче дел в руководстве КО ЧК.

На ваше усмотрение согласовываем возможность принятия К-ч секр. сотр. с взятием подписки и выдачей аванса.

1-Крым

Договорённость о встрече с агентом Номер 2 происходила по схеме, обкатанной прежде, – но эта схема как бы и не предполагала ввода нового человека на связь.

По средам, в полдень, сей важный чиновник любил покатать шары в европейском квартале. Там, в бильярдной, в прошлый раз мы сыграли партию в «пирамидку» – название игры указывало на место встречи. Счёт в партии означал время. Мне тогда пришлось постараться, сделать два кикса, чтобы не выиграть раньше, чем партнёр выставит нужное количество шаров.

Сейчас же товарищ Номер 2 (англитизированый тип с аккуратно выпестованными бакенбардами) тоже предложил «пирамидку», хотя и заметил, и отметил присутствие Златина в паре со мной.

Но игра эта, как известно, лишь на двоих. Сразу отдать кий Игорю я не мог: достаточно много посетителей и служащих немаленькой бильярдной слышали, как мы – на английском, естественно, – договаривались об игре. Поэтому пришлось начинать мне, а потом я «неловко ударил», якобы повредил кисть – и попросил Златина доиграть за меня.

Игорь оказался бильярдистом посредственным, так что на этот раз киксовать, причём трижды, пришлось агенту Номер 2, чтобы сохранить необходимый счёт.

Зато собственно встреча прошла нормально, я уже на ней был как бы «вторым номером», просто стоял неподалёку, а собственно обмен и некоторое количество устной информации выпали на долю Златина.

Материалы, переданные во время вечерней встречи агентом Номер 2, оказались очень ценными.

Оставалась ещё одна встреча, на этот раз не просто с безымянным агентом Номер 4, которого я знал только в лицо, а со старым моим фронтовым товарищем по 8-й армии.

В