Шрифт:
Закладка:
– Мишка, ты – засранец, – сказала Ксюха. – Неужели так трудно было сразу признаться, что ты купил парные кольца? Может, хоть теперь перестанешь изображать кобеля на свободных хлебах и покажешь всем, что у тебя есть жена?
– Перестану, покажу. – Я приподнялся, прислушиваясь к ощущениям: голова не кружилась, горло не болело, осталась только лёгкая слабость. – Пошли прогуляемся. Свежим воздухом подышим.
– Меня вообще-то пустили на условиях, что я – никуда, ни ногой. И вообще, как мышка.
– А мы и будем, как две мышки.
После этого две большие «мышки», тихо хихикая и спотыкаясь на тёмных ступенях, прошуршали в больничный садик, едва не утонули в луже, спрятавшейся под ковром листьев, и ещё долго бродили по аллеям, любуясь полной луной и яркими звёздами в обрамлении клочьев медленно ползущих облаков. Потом «мыши» сели на лавку, и я осуществил своё странное желание. Впрочем, потемнели ли глаза Оксаны, не знаю, потому как она их плотно закрыла. Захотелось использовать лавку для совершенно неприличных целей, и я почти созрел для эдакого безумия, но вдруг заметил, что за оградой стоят двое и наблюдают за нами.
Двое. Старик и девушка. Знакомые лица. Чёрт! Стоило мне привстать, как наблюдатели исчезли, словно их и не бывало. А может, просто показалось?
– Что такое? – Оксана выглядела точно пьяная. – Мишка, ты с ума сошёл? Сколько нам лет? Я же чуть не легла прямо здесь, на лавке. Вот была бы хохма!
Мы ещё немного поговорили, ещё немного поцеловались, а потом я заставил жену вызвать такси и лично посадил её в салон автомобиля, взяв обещание, что она позвонит сразу, как доберётся домой.
Стоило вернуться в палату, как навалилась ужасная сонливость. Однако я всё-таки выдержал и дождался Ксюхиного звонка. Жена вернулась без приключений и уже ставила чайник, готовясь к вечернему чаепитию. Мы снова договорились, что если всё будет хорошо, то завтра я вернусь домой. Потом супруга немного помолчала и тихо сказала:
– Мишка, я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю.
Давно мы такое друг другу не говорили. В душе словно поселилось нечто сладкое, розовое и мягкое, как плюшевый медвежонок.
С этим я и уснул.
Последнее время все мои пробуждения оказывались связаны с неким экстримом, типа ударов по физиономии и прочим насилием. Поэтому нынешнее просто поражало спокойствием. Я лежал на чём-то упругом, что пахло полем и солнцем, и ощущал приятное тепло. А негромкое потрескивание очень напоминало поездки в лес или на шашлыки за город.
Я приоткрыл глаза, покосился и обнаружил, что слева действительно горит большой костёр. За ним, точно непроницаемая стена, поднималась тьма. Однако, если посмотреть вверх, то становились заметны верхушки высоких деревьев на фоне звёздного неба. Значит – лес или что-то подобное.
Никто не нападал, не бил и не кричал. Значит, глаза можно открыть и шире. Над костром повисла толстая палка, опирающаяся на пару рогатин. На палке висел большой булькающий котёл. А над этой закопчённой посудиной колдовал давешний старик. Он медленно помешивал варево ложкой с длинной деревянной ручкой, а свободной рукой пощипывал свою бородёнку.
Чуть дальше, на самой границе света и мрака, лежало нечто, очень напоминающее большой серый камень. Когда «камень» сонно лягнул воздух копытом, я понял, что вижу ослика. Странно, всегда думал, что они спят стоя.
– Проснулся? – квакнул дед, не отвлекаясь от занятия. – Давно пора. Сейчас перекусим – и в путь.
– Ночь на дворе. – Я поднялся и потёр ноющий лоб. Ни хрена мне шишку набили! – Ты зачем меня ударил, гад?
Дед гулко расхохотался. Как сыч в ночи – пришла в голову дурацкая мысль. Впрочем, по какой-то причине я не ощущал злости на обидчика. Да и он наверняка прямо сейчас придумает сто тысяч объяснений, почему меня просто необходимо бить по голове.
Старик достал ложку и долго дул на неё. Потом попробовал и расплылся в широкой улыбке. Посмотрел на меня и мотнул головой.
– Иди-ка сюда, Михаил. Помоги снять эту тяжеленность.
– А ты ему прикажи спрыгнуть, – посоветовал я, но поднялся. – Ты же вроде какой-то чародей у местных.
– Сам догадался или Виктория подсказала?
Котёл оказался не таким тяжёлым, как я опасался.
– Вот только проклятущая штука напрочь отказывается подчиняться. Даже закипала, мерзость, как-то неохотно. Ну вот и славно, теперь будем трапезничать.
Я хотел было сказать, что не голоден, однако, вдохнув аромат коричневого варева, пахнущего грибами и какими-то специями, ощутил в животе настоящую бездну. И она требовала срочно её заполнить. Точно понимая это, старикан принялся насмешливо кудахтать. И хихикал всё время, пока мы устанавливали котёл в специальную ямку, вырытую в земле. Потом мне сунули огромную ложку, больше напоминающую средней величины половник. Я постоянно проливал её содержимое, пытаясь ухватить побольше, обжигался и тихо матерился. Понятное дело, о вопросах мы на некоторое время позабыли.
Как выяснилось, глаза жаждали сожрать много больше, чем могло осилить блаженно бурчащее брюхо. Последние пару-тройку ложек я запихивал едва не через силу, и они определённо оказались лишними. Но при всех наших со стариком стараниях нам удалось опорожнить котёл едва ли на пятую часть. Посмотрев на меня, дед весело подмигнул и спрятал ложку куда-то в складки своего плаща. Потом накрыл котёл большой деревянной крышкой и набросил сверху кусок лохматой шкуры.
– На завтра, что ли?
Старик отрицательно помотал головой.
– Так в меня больше не влезет.
– А это – не тебе. – Дед, прищурившись, уставился куда-то в темноту ночного леса, точно надеялся там кого-то увидеть. – Должны ещё едоки подойти. Им тоже пришлось пробежаться: небось, все ноги отбили.
Я повертел головой, выбрал толстое дерево неподалёку и сел, опершись спиной о его шершавый ствол. В этот момент на меня накатило такое умиротворение, словно я принял пачку успокоительных таблеток или выпил бутылку абсента. Огонь костра красиво золотился во мраке, осёл мирно подхрапывал, поочерёдно дёргая всеми конечностями, а старик достал трубку и принялся раскуривать. Ветер принёс аромат чего-то, напоминающего красный перец, и вынудил чихать.
– Значит так, милок, коль тебя угораздило занять место Лорда Защитника, то ты просто обязан знать некоторые вещи. А потом я скажу, что делать дальше.
– Ты, вообще, кто? – Я поднял кусок ветки и бросил в костёр. – Вика сказала, дескать, видела пару раз, но имени не знает. Кстати, я тебе представился, а ты мне – нет.
– Какая-то сопля мне указывать станет! – Дед всплеснул руками. – Я вот сейчас развернусь и уйду, а ты после сиди и кумекай, что лучше: знать, как меня зовут или как Печать сковырнуть да твою Оксанку выручить. Ну и как поступим?
Мы посмотрели друг другу в глаза. Кажется, старый пердун вовсе не шутил. И, судя по всему, он был здесь единственный, кто знал, откуда у всего растут ноги. И как эти ноги можно повыдёргивать. Я махнул рукой.
