Шрифт:
Закладка:
Все рассмеялись.
— Какие у нас планы? — поинтересовался ассасин.
— Уже вечереет, — следопыт взглянул на золотой свет, озаряющий макушки деревьев. — Предлагаю остаться здесь: обсохнуть, выспаться, а с первыми лучами рассвета выдвинуться в путь.
— Замётано.
Лайла продолжила изучать старинную книгу, а Джон с Рэксволдом завели разговор о магии, размышляя, какие полезные умения могли дать те или иные чары. Позже к их беседе присоединился и Алан, изредка высказывавший свои скромные предположения.
* * *
В сумеречном свете бледное лицо Грока выглядело зловеще. Кулак павшего воина, наполовину замаранный высохшей кровью, всё ещё сжимал рукоять топора, будто северянин не хотел признавать своего поражения. Его безжизненный взгляд застыл на куске земли с всклокоченной травой: последствии отражённого удара секиры. Если бы смерть не затянула глаза Грока мутной пеленой, в них бы отразилась тёмная фигура. Она неспешно приближалась. Гробовую тишину вдруг нарушил таинственный шёпот. Загудел холодный ветер. Стал безжалостно трепать волнистое поле. Голос, что тонул в шелесте трав, заметно окреп, превратился в монотонное бормотание. Когтистые пальцы начертили на лбу варвара странный символ и лёгким движением опустили каменные веки. С угрожающим скрипом закачались вековые деревья — мощные порывы ветра донесли из глубин леса нарастающее кроканье. Через несколько мгновений сумеречное небо заполонили слетевшиеся со всех сторон вороны. Загадочная фигура умолкла и отступила назад. Пикирующие птицы моментально облепили тело северянина. В свисте ветра возник леденящий душу, хриплый крик — вороньё испуганно вспорхнуло, и мертвец распахнул глаза.
Глава 11
Одинокие лучи солнца пробивались через тёмную ивовую рощу, пронизывая клубящийся над озером туман. С дальнего берега, полностью утонувшего в молочной дымке, изредка доносилось скрипучее кряканье. Сладостный сон Алана прервался от лёгкого щелбана по носу.
— Ты проиграл спор и должен мне десять золотых, — довольно изрёк сидевший на корточках Рэксволд и кинул хитрый взгляд в сторону. — Думаю, теперь у тебя не осталось сомнений…
Лайла спала рядом с Джоном, положив голову ему на грудь.
— Ничего не понимаю, — тихо сказал паренёк, протирая глаза. — Но как ты узнал об этом ещё вчера? Ты что, и вправду прорицатель?
— Отвечу тебе, когда увижу свой выигрыш.
Алан запустил руку в мешок со своей долей сокровищ, вытащил оттуда горсть монет и отсчитал десять штук.
— Я слишком хорошо понимаю людей, — ассасин сжал в кулаке полученное золото.
— И всё? В этом твой секрет?
— Даже не знаю… — Рэксволд встал, упёр руки в бока и потянулся. — Ну, может, я им немного помог… Чуть-чуть… Самую малость… Мне же интересно посмотреть, на что будут похожи их отношения, пока мы не разошлись.
— Эй, так нечестно! — возмутился паренёк. — А ну, верни всё обратно!
— С чего бы вдруг? — издевательски улыбнулся тот. — Условий мы не оговаривали.
— Я тебе это ещё припомню… — тут же надулся Алан, но, скосив взор на ухмылку убийцы, не удержался и кинул в него ботинком.
Ассасин ловко увернулся — брошенная обувь пронеслась мимо и закончила свой недолгий полёт в высоких камышах. Раздался всплеск. Алан выпучил глаза, а Рэксволд, глядя на его ошарашенное лицо, расхохотался. Поникший парнишка, что-то пробубнил себе под нос и вяло побрёл на поиски ботинка.
— Вы чего расшумелись? — проворчал разбуженный следопыт.
— Что случилось?.. — чуть приподняв голову, сонно протянула Лайла.
— Пора в путь, голубки.
— Уже? — Джон взглянул на светлеющее небо.
— Ещё часок, — девушка обессиленно опустила голову на грудь следопыту. — Я вчера до ночи изучала гримуар.
— А ну-ка, проснулись! Не то я вас водой полью! — пригрозил Рэксволд, направив на них указательный палец. — Мне не терпится побыстрее добраться до Карстэнура. Слишком уж я соскучился по выпивке. И не только по ней…
Внезапно ассасин резко пригнулся, и над ним, разбрызгивая капли, пролетел мокрый ботинок, тут же исчезнувший в густых кустах. Юнец издал истошный вопль, насупился и обречённо зашагал в сторону зарослей.
— Что это с ним? — подивился Джон.
— Понятия не имею, — с ухмылкой ответил Рэксволд и начал собирать вещи.
* * *
Пробудившаяся заря разгоняла последние остатки ночной мглы. Пустота брела по окрестностям крестьянских угодий, объятых розовыми тонами рассвета. Вокруг колосились пшеничные равнины со скромными бревенчатыми домишками, теснившие бескрайние зелёные леса. Девушка избегала встреч с людьми, выходящими работать в поля с первыми лучами солнца — неприметно двигалась вдоль опушки.
Пульсирующая боль в висках. Шум в ушах. Всё усиливало и без того навязчивую мысль о лакомом глотке дурмана. Временами неприятные ощущения в голове затихали, и тогда на передний план выступал ноющий бок, где в одном из рёбер, как минимум, затаилась трещина.
Услышав лошадиное ржание, девушка прижалась к дереву и подозрительно осмотрелась. В руке тотчас же заблестел тонкий кинжал, до этого покоившийся в скрытых ножнах с внутренней стороны бедра. Беглянка знала, рано или поздно её обман будет раскрыт и стражники поймут, что рядом с телом капитана лежала не убитая разбойница, а переодетая мёртвая горожанка.
Но это была не погоня. Звук доносился из продолговатого сарая, подпиравшего раскидистый ясень. Сразу за ним, в тесноте стройных молодых берёзок, стоял ветхий покосившийся домик. Пустота огляделась: ближайшие крестьяне копошились в поле в двухстах метрах — непростительно глупо упускать возможность разжиться лошадью, значительно облегчив путь до тайного лагеря «Бездушных». Пригибаясь и лавируя между кустами, она осторожно подобралась ближе. Ни души. Никто, кроме сидевшей на ветке сороки, не заметил, как разбойница скользнула в приоткрытые ворота сарая.
Девушка оказалась в объятиях полумрака. После яркого солнца глаза медленно привыкали к тёмному помещению. Хорошо видны были лишь лучи света, что падали сквозь прохудившуюся крышу, покрывая пол причудливым узором пятнышек. То ли от ожиданий, то ли от запаха навоза с нотками прелого зерна защекотало в носу. Наконец взор прояснился — выхватил ряд пустых бочек, упиравшийся в столпотворение набитых грязных мешков. С другой стороны стояла ржавая наковальня, давно служившая подставкой для приросшей к ней горки рыжих подков. Прямо за ней грустил о мельнице приставленный к стене треснувший жёрнов. Услышав заинтересованное фырканье, Пустота посмотрела в глубину сарая. В дальнем углу, вытаращившись на незнакомого человека, жевала остатки соломы гнедая кобыла.
Девушка приблизилась, и лошадь, раздувая ноздри, недоверчиво задрала голову. Аккуратно взяв её за потёртый недоуздок, разбойница отследила глазами измочаленную верёвку, тянувшуюся от него к железному кольцу на вертикальной балке. Она уже хотела перерезать её, но шорох шагов спутал все планы. В мгновение ока беглянка отпрыгнула к мешкам и замерла у стены. Вздрогнувшая от столь неожиданного манёвра кобыла осуждающе фыркнула, вытянула голову и стала тревожно принюхиваться к незваной гостье. Убедившись в её неопасности, она тряхнула гривой и продолжила жевать сено. Глядя на вход сквозь кружившуюся в столпах света пыль, Пустота лишь крепче сжала острый кинжал.
На пороге сарая возник тщедушный кучерявый паренёк с упряжью в руках. Он растолкал спиной ворота, и внутри стало намного светлее. Устало вздохнув и положив упряжь на перевернутый бочонок, мальчуган проследовал к лошади.
— Ну что, старушка, пора немного поработать, — он почесал кобылу за ухом.
Пока та ласково тёрлась лбом о крестьянское плечо, боковое зрение парнишки вдруг уловило прятавшуюся у стены фигуру. Воры с беглыми преступниками — не редкость в этих краях, и от них можно было ожидать всё что угодно. Боясь повернуть голову, напряжённый мальчуган сделал шаг назад, а затем резко бросился к выходу. Но ни через секунду, ни через минуту он так и не вышел из сарая.
* * *
Чащобные низины шли вперемежку с лесистыми холмами. И только нос привыкал к свежему ветру, как ему на смену вновь приходил надоевший запах болотной сырости. Не меньше удручали и подъёмы, изрядно замедлявшие передвижение и отнимавшие немало сил. Странники поднялись на очередную возвышенность, и Джон, смахнув со лба пот, посмотрел на залитое утренним солнцем простирающееся внизу редколесье:
— Да, долго ещё идти. Ни конца, ни края. Одно радует, холмов больше не видать. И почему разбойники передвигались пешком? Сейчас бы лошади пришлись кстати.
— Размечтался, — Рэксволд начал осторожно спускаться с крутого склона. — Каждый из нас должен ощутить все страдания от своей золотой ноши. Моя вот, кажется, стала тяжелее на десяток золотых, — он улыбнулся,
