из машины. Я приземляюсь в объятья его сильных рук, обхватив его руками и ногами.

— Оу! Кто-то немного в восторге от встречи со мной, — смеётся он, крепко прижимая меня к себе.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть в МОИ голубые ирисы. У меня скулы болят от того, как сильно я улыбаюсь.

— Заткнись и поцелуй меня.

Лотнера не нужно просить дважды. Всё в нём слишком для меня: то, как касаются меня его губы с привкусом мяты, его опьяняющий мускусный запах, его сильное тело, которое укрывает собой каждый сантиметр моей кожи, его сексуальный рык, и, наконец, эти грёбаные глаза Медузы.

Я до боли прижимаюсь ногами к нему, пока руки гладят его нежную кожу на недавно побритых щеках. Мы прерываем поцелуй только, когда уже начинаем задыхаться.

— Мне так нравится, когда ты командуешь, — он трётся своим носом о мой.

— Нравится, да? В таком случае, отвези меня на пляж… на очень «приватный» пляж, — шевелю я бровями с намёком.

Он опускает меня на землю и шлёпает по заднице.

— Забирайся в машину, нам нужно сделать небольшую остановку прежде, чем ты начнёшь носиться голая по пляжу.

Подойдя к пассажирской двери, я показываю ему язык.

— Не смешно.

Мы останавливаемся у общественного центра, рядом с которым стоит большой автобус, разрисованный белой и красной краской, с нарисованным сердцем и надписью на одной стороне: «Поделитесь кровью ради жизни».

— Ты завтракала? — спрашивает он.

— Да…

— Выпила достаточно жидкости? — продолжает он расспросы.

— Эм… да. Я выпила бутылку воды, пока гуляла со Сворли, а когда вернулась домой, выпила банку кокосовой воды. А что? Что мы собираемся делать? — я пытаюсь говорить спокойно, несмотря на мрачные предчувствия, которые заполняют всю меня.

— Мы побудем донорами крови. Моя мама и её друзья организовали всё это из-за своей подруги, которую недавно госпитализировали после ужасной автомобильной аварии.

— Ох… Ладно.

— Ты сдавала когда-нибудь кровь до этого? — спрашивает Лотнер, пока отстёгивает ремень безопасности.

— Один раз, когда была в выпускном классе, тогда наша школа принимала подобную донорскую организацию.

— Отлично. Так что ты знаешь, чего ожидать, — он выбирается из машины и подходит к двери с моей стороны.

Даа, я знаю, чего ожидать: перед глазами всё плывёт, уши закладывает, кружится голова, а затем едкий запах нашатырного спирта, который возвращает меня в этот мир из темноты.

Он открывает мне дверь, и мои коленки уже начинают трястись.

— Пойдём, пообщаемся с мамой.

Мы подходим к группе женщин, которые стоят вокруг столов, на которых разложены вода, соки и печенье.

— А вот и мой мальчик, — говорит Ребекка, раскрыв свои объятия.

Он нежно обнимает свою маму.

— Привет, мам.

Он выпрямляется и берёт меня за руку снова, переплетая наши пальцы.

— Ты помнишь Сидни?

— Конечно. Очень приятно увидеться с вами снова. Я действительно ценю то, что вы оба пришли сюда сегодня.

— Это для благого дела. Но мне жаль, что с вашей подругой такое случилось.

— Спасибо, милая. Она находится в коме уже две недели, но мы очень надеемся, что скоро она выйдет из неё.

Я улыбаюсь и вежливо киваю.

— Пойдём, малышка, нам нужно заполнить некоторые бумаги, — Лотнер тянет меня к другому столу, на котором лежат формы, которые нужно заполнить.

Я слежу за реакцией его матери после того, как он ласково назвал меня малышкой, но, кажется, её это ничуть не смутило. Мне нравится Ребекка. Она кажется такой искренней и доброй. Это не должно меня волновать, так как я не собираюсь возвращаться в Пало-Альто, но мне хотелось, чтобы я ей понравилась. Я бы не хотела запомниться ей, как девушка, которая разобьёт сердце её мальчику. Разве это возможно, что я могу разбить сердце Лотнеру?

Мы заполняем все формы. Лотнер берёт одну из них и открывает.

— Сидни Монтгомери, — зовёт меня девушка с короткими тёмными волосами.

Во рту становится сухо, а мои сцепленные зубы постукивают.

— Я, — выдавливаю я из себя улыбку, пока шагаю к автобусу.

Лотнер сверкает своей улыбкой, когда я вхожу в передвижной автомобиль по сбору крови.

— Вот сюда, — хлопает он свободной рукой по сиденью рядом с ним.

Я честно пыталась не пялиться на иглу, которая торчит из его руки или на трубку, по которой стекает кровь. Дело даже не в том, что меня начинает тошнить или начинает кружиться голова при виде чьей-то крови, но тревога, которая, я уверена, появилась из-за того, что мне предстоит сделать, это совершенно неприятное чувство.

— Я вижу, вы уже сдавали кровь прежде, но после этого вы упали в обморок?

Я смотрю на Лотнера, пока она затягивает жгут вокруг моей руки. Он слегка хмурится.

— Низкий уровень сахара? — спрашивает он.

— Наверное, — пожимаю я плечами и смущенно улыбаюсь.

Это никак не связано с уровнем сахара в крови, но я решаю всё-таки придерживаться этой версии.

— Ну, ты хорошо позавтракала, и мы тебе дадим стакан сока сразу после этого, так что с тобой всё будет в порядке.

— Даа… в порядке… — повторяю я, натянуто улыбнувшись и закивав, подтверждая ответ.

Мимолётный запах спирта, когда протирают кожу тампоном, небольшой прокол, ослабление жгута и вуаля — чистая трубка приобретает красный цвет. Это простая часть этого дела. У меня хорошие вены, и укол меня не волнует. Что действительно является проблемой, так это подняться после всего этого. Я сдавала кровь всего лишь раз, но в обморок я падаю каждый раз, как у меня берут кровь. И совершенно неважно капля это крови или же пол-литра… Я уже и со счёта сбилась.

— Мы не будем сегодня заниматься серфингом. Никакой бурной деятельности после сдачи крови.

Я смотрю на него.

— А серфинг — это бурная деятельность?

Он хмыкает и усмехается.

— Ну, по крайней мере, для одного из нас точно.

— Ещё раз скажу: не смешно, — закатываю я глаза.

Лотнер сидит со мной внутри, пока я не заканчиваю. Он даёт мне стакан сока даже до того, как я пытаюсь встать.

— Выпей это и просто дай себе немного времени прежде, чем будешь вставать. Хорошо?

Я киваю и делаю, как мне было сказано.

— Ты знаешь о том, что каждые две секунды кому-то требуется кровь, которую сдали? И с каждой такой сдачи крови может быть спасено три человека?

Лотнер садится на корточки у меня между ног, положа руки мне на бёдра.

Мне нравится то, как рьяно он относится к помощи людям. Это делает дико очевидным тот факт, что он получает степень в области медицины. И я ни секунды не сомневаюсь, что если бы он связал свою