куски… официально.

— Ммм, — я проглатываю комок, который застрял у меня в горле и не даёт пройти воздуху.

— Сид?

— Ммм?

— Всё в порядке?

Я киваю и часто моргаю, будто он может увидеть потоп, грозящий выйти наружу. Это всё слишком. Я не могу говорить и при этом сдерживать слёзы, поэтому позволяю им в итоге скатиться по щекам, когда, наконец, решаюсь ответить.

— В порядке. Всё в порядке, — отвечаю я и нервно смеюсь, стирая с лица слёзы.

Это смешно. Что со мной такое?

— Как там аспирантская жизнь?

Он вздыхает.

— Сумасшедший дом. Я продолжаю повторять себе, что мой загруженный график поможет держаться подальше от мыслей о сексуальной богине, которая поглотила все мои мысли.

— Ну, значит, это хорошо, что я скоро уезжаю. Ты сможешь забыть обо мне и сконцентрироваться на том, чтобы стать великолепным врачом, которым, я знаю, ты и так являешься.

— Сидни… — он шепчет моё имя, словно молитву.

«Пожалуйста, пожалуйста, не надо!» — кричат мои мысли, в то время как жуткая тишина повисает между нами.

Я прочищаю горло.

— Так, думаешь, ты сможешь впихнуть меня в свой график и сводить на чашечку кофе или ещё чего-нибудь за эти две недели?

— Я свободен в воскресенье. Мне нужно сделать некоторые обследования, но я бы ни за что не упустил возможности встретиться с тобой.

— Хорошо, — хлюпаю я носом и закусываю верхнюю губу, пробуя свои солёные слёзы.

— Сидни, ты уверена, что всё в порядке?

— Да. Почему ты продолжаешь это спрашивать у меня?

Я поворачиваюсь, чтобы взять платок с ночного столика и вот он… голубые ирисы и мегаваттная улыбка, находятся по ту сторону окна. Я качаю головой и тру глаза.

— Ненавижу тебя, — шепчу я в телефон, нажимаю на завершение звонка и иду открывать ему окно.

Я убираю телефон от его уха и отбрасываю на пол.

— Чёрт возьми! — усмехаюсь я.

Он забирается в комнату и закрывает окно. Его «я тебя подловил» ухмылка должна быть стёрта с лица. Сейчас же.

— Ты не ненавидишь меня.

— Ненавижу… так сильно, — я забрасываю руки ему за шею, и наши губы сталкиваются. Он обнимает меня и отрывает от пола. Моя старая футболка задирается, обнажая ягодицы, когда я болтаю ногами в воздухе. Он сжимает мою задницу, и я стону ему в рот. У него чудесный вкус и мой жадный язык, не переставая, изучает каждый сантиметр его рта. Я едва улавливаю, что Лотнер ставит меня обратно на пол. Он заставляет меня парить так высоко, что я определённо никогда больше не смогу опуститься с небес на землю.

Он делает шаг назад и снимает с себя рубашку. Мои руки машинально гладят его голую грудь. Я чувствую, как его палец касается моего подбородка, вынуждая меня поднять глаза и встретиться с его гипнотическим взглядом. Он проходится пальцами по моим щекам.

— Эти слёзы были не из-за меня, я надеюсь?

Я хватаюсь за его руки, которые держат моё лицо и шепчу:

— Никогда.

Я хочу отвести взгляд, но не могу. Не говоря ни слова, он затягивает меня в такое место, в котором я никогда раньше не была. Я хватаюсь за края своей футболки, снимаю её через голову и теперь стою перед ним только в кружевных трусиках. Он продолжает на меня смотреть, а я жду. Я знаю, что он будет рассматривать меня… всю меня. И он так и поступает, а я медленно закипаю под его взглядом. Мне нравится то, как он смотрит на меня. Это словно афродизиак. Я молюсь о том, чтобы время помогло мне стереть из памяти картины с участием этого человека, но я бы никогда не хотела забыть то, как эти голубые ирисы заставляют меня чувствовать, будто я создана лишь для этих глаз.

Словно в замедленной съёмке я расстегиваю его штаны, и его взгляд перемещается на мои руки. Губы раскрыты, грудь вздымается от тяжелого дыхания. Он стоит и ждёт с нескончаемым терпением. Я присаживаюсь на корточки и опускаю его штаны вместе с боксерами. Он выступает из них, и я прохожусь рукой по его крепким ногам. Оставляю поцелуи на его голенях и коленях, задержавшись на его шраме, и чувствую, как сокращаются мышцы под моими губами. Руками я плавно скольжу к его бёдрам, пока губы оставляют влажную цепочку поцелуев, следуя за ними. Я поднимаю взгляд к голубым ирисам, пока подушечками пальцев скольжу по кубикам пресса, напоминающим стиральную доску. Нежно мои губы касаются гладкой длины этой мощной эрекции. Его нежные руки сжимаются по бокам в кулаки, а мышцы на животе напрягаются от моих прикосновений. Веки тяжелеют и вскоре под ними скрываются мои голубые ирисы. Я подразниваю его головку кончиком языка и он, зашипев, резко раскрывает глаза. Я самодовольно ухмыляюсь, а он качает головой. Большие сильные руки запутываются в моих длинных тёмных локонах. Я продолжаю своё путешествие руками и языком, проходясь по мышцам живота, груди, по рукам, по шее. Оканчиваю я свой путь на этих идеальных… сексуальных… губах. Всё ещё ухмыляясь, я провожу языком по его нижней губе.

— Я не отпущу тебя, — шепчет он.

Наслаждение на моём лице меркнет, и я опускаю голову. Прижавшись губами к его груди, я закрываю глаза и тону в ритме биения сердца, который отдаётся на моих губах. Слёзы текут по щекам, и я ничего не могу поделать, чтобы они исчезли.

— Посмотри на меня, Сидни.

Кажется, будто мне вспороли грудную клетку, оставив уязвимой и абсолютно разбитой. И я чувствую себя слабой. В эту секунду он делает то, что я клялась себе, ни один мужчина никогда не сделает со мной… он завладевает мной.

Голубые ирисы…

— Я люблю тебя, — шепчет он.

И это разрушает меня полностью. Разбивает вдребезги.

Совсем не важно, что мои глаза полны слёз и что я стою и хлюпаю носом. Я никогда прежде не чувствовала себя настолько красивой и… любимой.

— Тогда ты отпустишь меня, — выдавливаю я, сглатывая поступившие к горлу рыдания.

Я физически могу чувствовать ту боль и муку, что отразились на его лице, но он всё же спас меня просто кивнув… один… раз.

Изголодавшиеся губы впиваются в меня, словно они умирали от голода на протяжении всей жизни. И мне кажется, что по непонятным причинам жизнь вела меня именно к этому моменту, и я бы отдала всё на свете за этот единственный поцелуй. Я, возможно, и уеду отсюда абсолютно опустошенной через пару недель, но это стоит того… он стоит.

Наши переплетённые тела тают на покрывалах.