Шрифт:
Закладка:
— Я поговорю с Региной насчёт твоей ситуации в общем. Если не разрешить, то значительно облегчить, в частности для тебя, её вполне возможно.
Понимаю, что взваливаю на плечи проблему вообще не имеющую ко мне никакого отношения, а если уж говорить о своих, то их количество стремительно увеличивается в последнее время. Но благотворительность ведь никто не отменял, так почему бы не в этом конкретном случае?
— Спасибо! — а вот теперь улыбается открыто и радостно. — Даже не сомневаюсь, что Регина Викторовна скажет — да! — улыбка становится ещё шире.
— Ну, раз ты не сомневаешься, я тоже не буду.
— Она чудесная девочка, — делится впечатлениями мама, когда я возвращаюсь в машину.
— У Регины почти не бывает осечек.
Уже поздно и в свете всего произошедшего, время запланированного звонка сдвинулось на пару часов. Ничего, ещё час, Регин, и мы навсегда оставим позади и глупые сомнения, и неуверенность в том, что что-то у нас не получится. Всё будет так, как мы того захотим! А уж я позабочусь, чтобы наши желания совпадали!
Договариваемся с мамой встретиться на фирме у Ирмы через пару дней — идеальный вариант. Обнимаемся на прощанье и я ловлю себя на том, что мой разум почти полностью заместил всю предыдущую историю наших с ней взаимоотношений на этот новый образ. Вот так вот легко и просто. И при всех всё ещё одолеваемых меня сомнениях я… счастлив…
Отъехав на приличное расстояние, включаю телефон и вижу два пропущенных звонка от Регины. Оба подряд, около часа назад. Милая, ты всё-таки не выдержала. Сердце начинает разогреваться, заполняя источаемым жаром всю грудную клетку, а после растекаясь и по всему телу. Я сейчас! Но предварительно делаю ещё один звонок. Артёму. Один момент, который зацепил меня сегодня, когда я слушал информацию по роддому. Мне нужно знать правду, действительно ли то, что произошло там два с половиной года назад было тем, что указано в документах. Не для Регины, для себя. Артём охотно соглашается, поскольку дело идёт полным ходом.
Все, милая, я к тебе!
Набор.
Ну уж нет! Обижаться сейчас самое глупое, что ты могла предпринять! Набираю скорость, оказываясь через десять минут на въезде в её комплекс. Да, меня здесь уже узнают в лицо. И у меня, наконец-то, имеется пропуск одобренный самой хозяйкой, но ворота не открываются. Вышедший охранник сообщает, что Регина Викторовна отбыла около часа назад в сопровождении…
Бл. ть! Сегодняшний день бьёт все рекорды! Достаю телефон и замечаю пропущенное сообщение в мессенджере.
От неё…
Регина
— … займёт приблизительно неделю и я вернусь…
Хочу добавить еще немного… того, что саднит и рвется из самого сердца, но Егор, как чёрт из коробки встревает со своим:
— Сатина, да неужели ты и… — с досадой жму отправить, — влюбилась?!!
— Слушай, Рудов, я ведь могу и передумать, — закидываю телефон к другим вещам в сумку.
— Не можешь и ты это прекрасно знаешь. Кроме того за последнее время ты обзавелась слишком большим количеством слабостей, есть на кого надавить… и это… раздражает. Я бы предпочел, чтобы единственной твоей слабостью оставался мой сын.
Не знаю, что ответить на эту его наглость, прежде всего потому, что он непредсказуем. И именно сейчас решает свести все к шутке или продолжить в более грубом и хамском ключе. Последним пользуется часто и с удовольствием. Готовлюсь к худшему…
— Но у Жени теперь есть еще и Веров, — хитро щурится, — а ради дочки, он своей собственной спиной прикроет зятя. Даже не сомневаюсь!
Угу, осталось только коварно потереть ручки и посмеяться. Но ты забываешь или просто стараешься игнорировать то, что твой сын без всяких сомнений сделает то же самое для любого из семейства Веровых.
— Так а зачем ты тогда продолжаешь трепать им с Энджи нервы?
— Чтоб не расслаблялись, Сатина! Профилактика! — на его лицо вновь возвращается цинично-надменное выражение. — Всё? Вперёд!
Распахивает дверь, кивая охраннику на мою сумку, а мне самой предлагая выметаться из своей собственной квартиры.
Да, Сатина, с ним больше никаких дел! Ни-ка-ких!
Хотя…
Понимаю, что рискую, но мне нужно попробовать!
— А как у тебя, Егор Андреевич, дела на личном фронте? — интересуюсь, когда машина начинает набирать скорость, направляясь прямо в аэропорт.
Замирает, а затем медленно поворачивая голову в мою сторону, негромко спрашивает:
— Хочешь развлечься напоследок? Чувствуешь, что Герасимов перекроет кислород полностью?
Ну, да…да! Рудов, ты как всегда в своём репертуаре.
— С чего ты взял? У нас свободные отношения.
Чистый, ничем не сдерживаемый смех.
— Ну, что ты мне гонишь, Сатина! Такой взгляд бывает только у того, кто точно ни с кем не будет делить свою женщину! Твоя работа, кстати, тоже под вопросом и это меня беспокоит больше, чем то, кто будет драть тебя по ночам.
— Ах, да! — перебиваю я его. — О взгляде! Девочка в восторге от тебя! Заметь, искренне, а это такая… редкость… Егор…
Рискую, но в душе растекается приятная волна отмщения.
Не успеваю даже глазом моргнуть, как он хватает меня за воротник пальто и притягивает так близко к своему лицу, что воздух выпущенный из его ноздрей опаляет мне щеку.
— Я надеюсь, ты ничего не пообещала этой малолетней идиотке?
— Ты знаешь, как я работаю, — изо всех сил стараюсь сохранить в голосе безразличие к сложившейся ситуации.
— На твоё счастье! — огрызается, с силой отпихивая меня назад.
— Ещё раз прикоснешься ко мне и я прокляну тебя на любовь, из-за которой будешь валяться в ногах своей единственной жалким, готовым на всё ковриком!
— Са-а-атина, — тихое зловещее шипение, — ты же понимаешь, что касаться я могу по-разному?
— Попробуй, — а теперь мне нужно выдержать этот взгляд. Собственно благодаря именно выдержке, мне и приходится тащиться сейчас к черту на кулички. Уж больно сибирские мужчины неравнодушны к «хрупким бабам со стальными яйцами». И Егору недвусмысленно намекнули, что пора бы освежить мой светлый образ, наглядной демонстрацией.
— Бл. ть! В который раз поражаюсь, как Женька с тобой работает? — расслабленно откидывается на спинку сиденья. — А Герасимова мне даже немного жаль…
Богдан
Ну, милая, всего пару слов, чтобы я точно знал, что ты едешь в эту чертову командировку без обиды на меня. И тогда, когда я надеюсь услышать слова готовые уже сорваться с её губ, в монолог Регины вклинивается Рудов. Сука! Знаю, что с ним у неё никогда ничего не было и не будет, но его близость к ней именно сейчас не просто раздражает, раздирает душу изнутри ржавой железной клешней ревности.
