простого поверить, что она его дочь, а не Костина.

Глава 31

Почти все две недели своего отпуска Миша не отходил от Альки.

— Мам, мы за малиной, — только и слышала я периодически из коридора.

— Мам, мы за ромашками, — предупреждал Миша.

— Васильки будут, тоже берите, — смеялся Гена.

— Мы с Лисëнком за лисичками, — забирал перочинные ножи из ящика стола сын. — Мам, вечером картошечки сделаешь?

За ужином Миша возмутился, что как это, девчонке считай шесть лет, а она до сих пор на велосипеде кататься не умеет.

— Завтра поедем в город, заедем к Игорю, и купим тебе велосипед. — пообещал Михаил Але.

— Не выйдет, дядя Игорь со Светой сам завтра приедет. Я похвасталась, что умею суп варить, вот он обещал приехать попробовать.

— Сообщила Аля. — Деда, а какой варить? С курочкой или мясом?

— Правда, сама суп можешь сварить? — удивился Миша. — А не рано ещё?

— Такова бабская доля, — вздохнула внучка. — Так бабушка Городянка говорит. — Просто пока я одна к плите не лезу.

Вечером мы с Геной развлекались, наблюдая за тем, как Аля готовит к завтрашнему приезду ещё одного дяди и сестры угощение, а Миша за ней присматривает и помогает.

— Мясо нужно подморозить, чтобы тонко нарезать, соломкой. — Озвучивала то, чему научилась у бабушки и мамы Анатолия Аля.

— Куда ложку в рот! Я ей накипь снимаю! Её теперь в общую кастрюлю нельзя, новую давай, — командовала, стоя на стуле внучка.

Принесённые из леса грибы отмыли и отварили. Часть оставили на картошку. А часть поставили обжариваться, рядом подрумянивалась порезанная Михаилом на тонкие полосочки говядина. Грибной бульон дважды процедили, и запустили в него картошку. После туда отправились грибы, мясо и обжаренная с луком морковь.

— Давай я, — предложил Миша, когда Аля натирала морковь на крупной тëрке.

— Нет, ты быстро трëшь, и стружка выходит короткая. А нужна длинная, — старательно водила морковью по тёрке внучка.

Соль, перец и лавровый лист добавлял Генка.

— Мам, она правда готовит! — сын был заметно удивлён.

— Учится понемногу, — улыбнулась я.

Интерес внучки к домашним делам, мы с Геной охотно поощряли. И неважно, что самим проще и быстрее, девочка училась. И пусть уборка в комнате занимала у неё полдня, делала она её сама и на совесть. Гена потом ходил и проверял, точно так же, как делал это в казарме.

— Мишка прямо не отлипает, — с улыбкой наблюдала я за сыном и Алей с Ксаной, при поддержке дяди бегающих по бревну на детской площадке.

— Лечится, — тихо ответил Генка. — Война это страшно. Этот след страшнее чумы. И он как язва! Со временем только шире и больше. Дети, это единственное, что способно справиться с этой заразой. Просто дети, это самый светлый и яркий символ жизни. И в Альке Мишка нашёл лучшее лекарство. Пока она рядом, память о войне спит.

Велосипед Але Мишка купил через день. И уже вечером учил Лисёнка и Ксану кататься. Страховочные колёса он сразу открутил. Ксана освоила эту науку чуть быстрее, чем Аля.

— Просто смотри вперёд и быстро крути педали! — подсказывала она.

Зато Алька первой научилась поворачивать не останавливаясь.

Приехал и Костя. Навестить нас и Алю, и встретиться с братом. И хотя вроде всё было нормально и правильно, некоторое напряжение чувствовалось. Когда же Миша и Костя вдруг решили «пройтись», я почувствовала, что добром эта прогулка не закончится.

— Дина, — прибежала чуть позже Полина Елизарова, у которой квартира была за нами, и окна выходили на обратную сторону, за дом. — Там твои мальчики сейчас похоже драться начнут.

Я бросилась к окну, но застала уже разгар ссоры.

— Это просто была ошибка! — резко ответил на что-то Костя.

— А у тебя всё просто! Одного не пойму, как у нашей матери, появился ты? Мама чужого нагуляша приняла, выростила, я себя чужим никогда не чувствовал. А ты от ребёнка отказался, потому что у неё там что-то не так? — кипел Миша. — Просто ошибка! У тебя всё просто ошибка! От дочери отказался, просто ошибка. Присел по убойной статье, тоже просто ошибка. А не до х@ра у тебя просто ошибок?

— Не тебе меня моими ошибками попрекать! — схватил за ворот брата Костя. — Если бы не та ошибка, то вот лично ты уже лет семь гнил бы в выгребной яме у талибов с отрезанным носом и яйцами!

— Чего? — тоже схватился за рубашку брата Мишка. — Ты из этих что ли? Вот как ты тогда узнал?

— И что, что из «этих»? Лучше было бы матери на твой изуродованный труп смотреть? — рыкнул в ответ Костя.

— Погибших привозили в цинковых гробах, и вскрывать не давали. Так что ничего бы никто не увидел. И я офицер, я выбрал присягу и погоны. А не крыса, как ты, что для бандюков оружие с войны скупала. И за яйца мои не переживай. Даже если б и отрезали, я мужиком от этого быть не перестал бы. В отличии от тебя! — тряс брата Миша.

В этот момент к ним подбежали Аля с Ксаной, успевшие набрать в таз, в котором мы мыли полы воды. И вдвоём выплеснули на Костю и Мишу.

— Так бабушка Городянка делала, когда коты драться начинали! — с неожиданной злостью сказала Аля.

— Малышка, ты чего? — мгновенно обернулся Миша.

— А вы чего? — дрожащий голос выдавал испуг внучки.

— Взрослые иногда решают неприятные вопросы. И ругаются, когда иначе нельзя. — Ответил ей Миша, поднимая девочку на руки и отворачиваясь от Кости. — Просто есть поступки, которые нельзя совершать, понимаешь?

— Это из-за того, что я у бабушки с дедушкой живу? — я замерла у окна, понимая, что видимо и до внучки доходят какие-то разговоры. — Ну и хорошо. Вот у всех есть родители, а у меня дедушка и бабушка. И мне родители не нужны. Ну раз они есть и приходят, то и ладно. Мне посидеть с ними не трудно, а бабушка с дедушкой радуются. Чего из-за этого драться?

— Это тоже просто? — спросил Миша у Кости, явно намекая на озвученное отношение девочки к родителям.

Больше Костя