Шрифт:
Закладка:
Шопоголизм как таковой родился в георгианскую эпоху, когда люди начали окружать себя множеством ненужных, но таких изящных, таких симпатичных и таких престижных предметов. Следом за Чиппендейлом начали издавать каталоги другие производители, и теперь джентльмены и их леди могли выбирать товары, не выходя из дома.
В 1734 году в центральной части Лондона появилось уличное освещение. Масляные фонари не давали много света, но позволяли прохожим или повозкам не сталкиваться друг с другом.
В середине XVIII века на смену пышному (и в чем-то даже угнетающему) барокко приходит вычурное, но легкое, воздушное, интимное рококо. Практичность сама по себе уже никого не интересует, ею жертвуют ради изящества. И правильно, надо сказать, делают, поскольку фаянсовые произведения искусства от Джозайи Веджвуда не идут ни в какое сравнение с тяжелой глиняной посудой предыдущих веков.
Английский роман как таковой тоже родился в георгианскую эпоху, когда людям хотелось интересного чтения, а авторам стали интересны обычные люди с их чувствами и чаяниями. С 1759 года начинает публиковаться юмористический роман Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», который представляет собой настоящую литературную энциклопедию того времени. Стерн родился в Ирландии, учился в Кембридже, был священником в Йоркшире, но слава пришла к нему в Лондоне, в который, подобно Риму, вели все дороги. XVIII век — эра расцвета печатного слова: выпускаются книги на самую разную тематику, от словарей до романов, издаются газеты и журналы, чтение входит в моду, и теперь уже люди при встрече спрашивают друг друга не «вы слышали?», а «вы читали?». Расплодившиеся во множестве кофейни — еще одна примета нового времени — привлекают клиентов не только кофе и выпечкой, но и возможностью бесплатно прочесть свежие газеты в комфортных условиях.
Вообще-то первая лондонская кофейня, открытая неким Паскуа Рози, приехавшим сюда из османской Смирны[178], появилась в переулке Святого Михаила в Корнхилле[179] еще в 1652 году. Новшество вызвало интерес в обществе, особенно с учетом того, что изысканному заморскому напитку приписывали множество чудодейственных свойств[180]. Вслед за первой кофейней начали открываться другие, и к 1663 году их в Лондоне было уже около восьмидесяти, но Великий пожар помешал дальнейшему развитию кофейной культуры, которая начала возрождаться только в конце XVII века.
В наши дни на месте первой лондонской кофейни находится культовый паб Jamaica Wine House, который завсегдатаи называют Jampot. У входа в заведение висит мемориальная доска, установленная здесь в 1952 году к трехсотлетию кофейни Паскуа Рози.
С лондонскими кофейнями связано одно знаменательное событие — в 1696 году владелец кофейни на Тауэр-стрит Эдвард Ллойд начал выпускать специальный листок «Новости Ллойда», первый в мире информационный бюллетень для страховщиков, который выходил трижды в неделю. Кофейня Ллойда находилась недалеко от порта, здесь собирались моряки, торговцы и страховые агенты, так что бюллетень пользовался огромным спросом — ну кто из деловых людей пожалеет пенс на свежие новости?
Чай, этот исконно английский, и, в первую очередь — лондонский напиток, вошел в широкий обиход тоже при Георгах, сначала как непременный атрибут аристократического быта, а затем и как любимый напиток прочих слоев общества. Правда, нужно заметить, что традиционный обычай afternoon tea[181], он же five o’clock[182], укоренится только в середине XIX века, в георгианскую эпоху жители Лондона и всей Британии пили чай «без церемоний». Представление о том, как происходило чаепитие в начале георгианской эпохи, можно получить хотя бы по картине Ричарда Коллинза «Чаепитие», написанной около 1727 года. Художник запечатлел все — и посуду, и одежду, и разную манеру держать чашки, которые тогда еще, подобно китайским, не имели ручек (правда, блюдца уже присутствовали).
«Достоинства напитка кофе. Впервые приготовленного и проданного в Англии Паскуа Рози» — одна из первых рекламных листовок в мире, если не самая первая. 1652
Из кофеен, где собирались не только для того, чтобы поесть и выпить, но и пообщаться, лондонцы плавно переместились в клубы, где они чувствовали себя уютнее, поскольку клубы объединяли людей не только по интересам, но и по происхождению тоже. Хотя в некоторых клубах буржуа могли делить членство с аристократами — в старые добрые времена, как, впрочем, и сейчас, деньги значили больше, чем происхождение, это в Викторианскую эпоху сословная кастовость вышла на первое место.
Литература всегда идет рука об руку с театром. При Георгах для лондонских театров настал золотой век. Наряду с новыми театрами, появлялись новые сценические кумиры. Потомок гугенотов Дэвид Гаррик, руководивший театром Друри-Лейн с 1747 по 1776 год, вписал свое имя не только в историю английского театра, но и в историю моды. Двубортное широкое мужское пальто с двумя или даже тремя воротниками-пелеринами названо в его честь. Правда, по иронии судьбы со временем это аристократическое одеяние стало излюбленным нарядом лондонских кэбменов, но тут уж Гаррик ни при чем.
В 1775 году на театральном небосклоне взошла новая звезда — молодая актриса Сара Сиддонс, дебютировавшая в роли Порции в «Венецианском купце» Шекспира, поставленного Дэвидом Гарриком. Поначалу зрители не разглядели ее — слава пришла к Саре на той же сцене театра Друри-Лейн и с тем же постановщиком, но в 1782 году, когда она сыграла Изабеллу в одноименной пьесе Томаса Саутерна[183].
Ричард Коллинз. Чаепитие. 1727
При Георге III в Лондоне занялись решением дорожно-транспортных проблем. В ноябре 1750 года было открыто движение по второму лондонскому мосту, соединившему Вестминстер с Ламбетом[184]. Вскоре к Вестминстерскому мосту добавились платный пешеходный мост Блэкфрайерс (1769), мост Кью (1759), мост Баттерси (1773) и Ричмондский мост (1777). Заодно со строительством новых мостов расширили проезжую часть старого Лондонского моста, снеся все находившиеся на нем постройки.
Кстати говоря, самым известным в мире лондонским мостом является Тауэрский мост, построенный в 1894 году и ставший еще одним символом города. Мост комбинированный — по бокам он подвесной, а в середине — разводной. Для пешеходов предусмотрели возможность пересекать мост даже во время развода, для чего в средней части были устроены пешеходные галереи, соединяющие башни моста на высоте сорока четырех метров. Подняться к ним можно было по лестницам, находящимся внутри башен. Эти галереи облюбовали лондонские карманники, устроившие там нечто вроде штаб-квартиры. За карманниками на галереи потянулся прочий криминальный элемент, ввиду чего в 1910 году доступ к галереям был закрыт. В 1982 году доступ открыли, но сделали платным, поскольку обе мостовые башни вместе с галереей превратили в музей.
